Решимость: почти святой Брайан - Анастасия Сагран

Он только и успел сказать: «Какого?..» прежде чем она из коридора затащила его в комнату караульных, сейчас пустующую. Там на столе ещё стояла миска с едой. Караульные должны были вернуться. Моргана хотела сказать ему об этом и вернуть в приёмную. Брайан же неожиданно схватил её и, скрутив руки, прижал к стене. Ей пришлось отвернуть лицо от стены, чтобы не разбить нос об неё. Она не для того надевала шитые самим принцем Хайнеком платья, чтобы выслушивать потом от него ругань за пятна крови на лифе и юбке. Брайан навалился на неё сзади.

– В чём дело? – спросил он спокойно. Очевидно, что обездвижил он её по новой привычке, выработанной в противостоянии с другими эскортесс. Моргана захихикала при мысли об этом.

– Я письмо передать хотела, – выдавила она, когда Брайан тяжело вздохнул.

– Письмо?

– Для Игрейны. Я вовсе не собиралась с тобой спорить или ещё чего. Но ты поразил меня своим равнодушием. Я думала, что мы друзья.

– Врёшь.

– Ты не видишь этого.

Только по глазам крылатые понимали, лгут им или нет. Как это у них получалось? Это любопытно. Может повыпытывать у древнейших крылатых? Стефан Вир выглядит так, будто всё знает…

Брайан развернул её лицом к себе и всмотрелся в её глаза. Сразу понял, что что-то не так:

– Ты о чём вообще думаешь? – он начал негодовать. Похоже, она выводит его из себя.

– Я? Да так… – Моргана опять захихикала. – Ты слишком близко.

– Не будь ты как все… – простонал он, отодвинувшись. Но тут взгляд его случайно, наверно, скользнул ниже и остановился. Моргана поняла, что с её платьем что-то не так. Посмотрев вниз, она вздохнула с облегчением, потому как никакой крови она не увидела, ничего не порвалось, просто рукав с правого плеча спустился и немного обнажилась грудь. Но не настолько, чтобы её опять разворачивать и тыкать носом в стену! Тут не от боли заорёшь, так от раздражения:

– Да отпусти же! Я поправлю!

– Ты говоришь, что у тебя где-то письмо… есть? – преувеличенно равнодушно спросил Брайан.

Что-то ещё в его тоне насторожило Моргану, но сходу не разберёшься. Тем более что он так и не дал ей пошевелиться.

– Моргана, оно у тебя с собой?

– Да, я достану.

Тогда ей удалось отлепиться от стены. Она быстро достала письмо и передала, предварительно поправив платье, чтобы не смущать Брайана и, как неизбежное следствие, не тыкаться носом в стену снова.

К её удивлению, «почти святой Брайан» наглым образом вскрыл конверт. Взглянул и разочарованно опустил письмо:

– На шитуали… Женщина! Я ради чего учил тебя писать на всеобщем?! Чтобы ты на нём писала!.. А-а-арр… я – дурак.

– Сапфир тебе сказал о письме?

– Он был пьян и говорил неясности. Я думал, что хоть из письма пойму, из-за чего он опять решил раскупорить каждую бутылку в доме Роджера.

– Это ты так… намекаешь, что он…

– Намылил крылья, надрался, решил поваляться под столом, разыграл склад эйерна…

– О, сколько названий… у вас, Сильверстоунов, богатая культура распития, я смотрю…

– Не надо язвить, женщина. Сапфир в последний раз держал крылоскол под подушкой, когда влюбился в эту твою Игрейну.

– …Держал крылоскол под подушкой?..

– …Ещё одно название запоя. Выплыл из бутылки он… когда я спорил с семьёй о том, чтобы отменить твою казнь.

– А, ну ясно, он же знал, что я понадоблюсь, чтобы отвлечь Классика.

– Естественно. Но что делать с этим письмом? Я абсолютно не понял, что он имел в виду, – говорил Брайан, а сам расстёгивал свою куртку, покрытую металлическими пластинами.

– А что он сказал? – Моргана внимательно разглядывала всё, что видела под курткой – шерстяную сорочку и ещё одну, обычную, тонкую. Брайан спрятал в один из внутренних карманов письмо и раздумал застёгиваться. Похоже, ему рядом с ней действительно было не холодно.

– В этом тоже проблема, – Брайан присел на краешек стола. – Он сказал: «Брайан, надо иногда встречаться с Морганой, она рано или поздно передаст тебе письмо для Игрейны…» А затем он перешёл на другой язык, который я даже распознать не сумел. После чего этот… уснул.

– Из твоих слов следует, что моё письмо Игрейне, что бы там ни было, его вовсе не осчастливило. Или его не осчастливило то, какие перемены в его жизни оно вызовет.

– Что в этом письме? – Брайан встал и опять придвинулся очень близко. Глаза его засверкали.

– Кое-что.

– Ты не скажешь?

– Нет.

– Я из тебя суп сварю. Кислый такой.

– О-хо-хо. А я из тебя всю кровь выжму.

– Ты? Ты – выжмешь? Говори, – Брайан давил на неё очень сердитым видом. Затем стал давить и в прямом смысле – положил ладонь на её живот и прижал к стене. Его ладонь переместилась выше и стала буквально выдавливать воздух из лёгких эскортесс. Выжить без воздуха Моргана могла, но вот разговаривать так было тяжеловато. Она закивала, рукой показывая, что всё, она всё скажет.

Брайан постепенно перестал давить.

– Давай представим… – начала Моргана осторожно.

– Ты будешь говорить прямо или нет?

– Нет. И не надейся. И не качай головой… и руки убери!..

– Моргана…

– Ты… ах!

В караульную ввалились стражники.

Брайан взял её за руку и довольно грубо, так как был раздражён, отвёл обратно в приёмную. Там никого не было. Либо Эрик с Коулом ушли, устав ждать, либо думали, что свидание затянулось. У Морганы не было времени проверять.

– Как думаешь, что теперь будет? Тебя видели со мной.

– С кем меня только не видели, – спокойно отвечал Брайан. – Сядь. Что будем делать с письмом?

– Ты передашь его по назначению.

– Да, только убеди меня в том, что я не должен передать письмо, скажем, в виде пепла.

– О, ну… – Моргана пыталась собраться с мыслями, но ей отчаянно не хватало сейчас сообразительности. Тем более белизна нижней сорочки Брайана отвлекала её.

– Ну? – Брайан ещё и сел к ней близко. Ладонь он положил на её колено и слегка надавил, чтобы ей вспомнилось, как он выдавливал из неё воздух и чтобы рот женщины быстрее начал открывать правду. Ну, или хоть что-то.

Однако Моргана зациклилась на одном моменте. Она только и могла, что смотреть на двери и думать о том, что Брайан, трогая её, ни о чём таком не помышляет.

И Брайан повернул к себе её лицо.

– Как мне вытащить из тебя хоть что-то?

Ответ вертелся на языке. Что-то вроде: «Стань моим полностью и навсегда». Но это была глупость, так что