Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - Нина Малкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В лицо ударил резкий, сильный ветер. Совершенно сбитая с толку, я сощурилась и обхватила себя руками, вглядываясь в посветлевшую темноту.
Ментор стоял в ярком зелёно-голубом вихре, и даже не струи, а целые реки магии разливались невесомыми водопадами, бурлили течениями и беспокоили земную твердь. Чтобы не упасть, пришлось пошире расставить ноги. Волосы разметали порывы воздуха, частое дыхание драло глотку. Моё тело оставалось единственной неподвижной точкой в окружающем буйстве. Вокруг клокотали стихии – земля, воздух, вода пришли в движение, и два острова, некогда разлучённые природой, устремились навстречу друг другу. Море бурлило, кипело и злилось. Берег ходил ходуном, песчинки подскакивали, словно их кто-то подкидывал на мелком сите.
Я тихо ухнула и закрыла ладонями рот, когда Гарт и Адалена с раскатистым грохотом врезались друг в друга, осыпав океан брызгами мелких камней, листьев и морских капель. Тысячи всплесков довершили столкновение, и море, взобравшись на новый единый остров, с шумом рухнуло вниз. Гул земли эхом взлетел к небесам и в одно мгновение стих, растворяясь в чернильном воздухе вместе с магическим светом.
– О Ревд, – сказала я и попятилась.
Споткнулась, упала назад, едва успев подставить руки. Попыталась отползти, гонимая внезапным потрясением, хватанула ртом воздух. О Ревд и все боги!
Кирмос вышёл из моря. Навис надо мной, закрывая свет звёзд. Брюки прилипли к ногам, по лицу разметались волосы. Сверкающие капли стекали по крепкой шее с чёрным пауком, струились по животу, огибали широкие плечи и переливающейся капелью падали на песок.
По телу пробежали мурашки. И не от ветра на этот раз, и даже не от грандиозности явления, а от его взгляда – одержимого, лихорадочного. Смеющегося. В голове навязчивым стуком пульсировало только одно: «О боги. О боги. О боги!»
Где-то вдали, в деревне, загорелись окна. Люди высыпали на берег, завороженные диковинным зрелищем. Они кричали, показывали пальцами на новый остров. Страх и растерянность на лицах сменялись радостью.
– Что ты наделал? – на выдохе вырвалось у меня.
– Сотворил невозможное, – он подал мне руку, не как благородный господин, а как ментор на тренировке.
Я схватилась за его предплечье и рывком поднялась.
– Это не я создан для Квертинда, – Кирмос взял моё лицо в ладони, не давая опомниться. – Это он создан для меня. Для нас. Что бы мы с тобой ни делали, Юна, мы во всём правы. Ты и я. Потому что только мы строим мир, в котором живём.
Неосознанно я накрыла его руки своими и распахнула глаза, всё ещё взбудораженная произошедшим. Внутри всё переворачивалось.
– Ты говоришь, что сделала правильный выбор, но правильного выбора не существует, – продолжил он. – Есть только сделанный выбор и его последствия. Я выбрал тебя, и буду выбирать снова и снова, как и клялся, прекрасно осознавая, какие последствия это повлечёт. Да, я могу предсказать их и знаю, что со всем справлюсь. Поверь, я понимаю, чего ты боишься и как трудно решиться.
– Но нам нужно сохранить самих себя…
– Доверься мне, – выпалил он. – Так бесконечно и так бескрайне, как однажды уже доверилась. И тогда я сотворю невозможное. Всё сумею. Соединить острова, спасти Квертинд, вести за собой людей и строить новое будущее – такое, какое нас с тобой устроит. Для меня не будет преград, если только в меня будет верить один человек – самый главный. Мне так нужна твоя вера в меня, Юна! Мне нужно… твоё всё, – он отстранился, оглядел новый остров, ликующих людей на берегу, потускневшее небо. Снова вернулся ко мне, на этот раз притянул к себе за талию и заговорил тихо, едва слышно: – Нам не нужно возвращаться в прошлое. Зачем повторять то, что уже было? У нас слишком много всего впереди, чтобы тратить время на повторы. Во мне всё замирает от одной лишь мысли о том, что нас ждёт. Так много всего, чем я хочу с тобой поделиться, так много всего, что я хочу познать с тобой. Хочу показать тебе всё, что видел сам: города, озёра и леса, каждый потаённый уголок Квертинда. Хочу научить тебя тому, что умею сам. И даже больше. Я хочу учиться у тебя и вместе с тобой, открывать новое, делить годы и мгновения, потому что ты первая и единственная, кто возбудил во мне такое желание. Всё, что меня сдерживает, – твоя воля. Если ты согласна, если наши желания совпадают, то преград не существует. Ты согласна?
– Да… – завороженно выдохнула я, ещё до того как успела поразмыслить обо всём, что он сказал.
Кирмос улыбнулся уголком губ. А потом откинул голову, убрал назад волосы и рассмеялся. Страшно и прекрасно. Он сиял, но не как переливы магии, а как только может сиять человек, достигший абсолютного счастья. Он был и океан, и звёздное небо, и глоток горного воздуха. Совершенно обезумев, я бросилась ему на шею и принялась целовать – краешек губ, колючую щёку, глаза…
– Кирмос, – шептала я. – Кирмос, я так хочу, всего этого тоже хочу, но…
– Тс-с-с, – он закрыл мне рот рукой. – Сегодня больше никаких «но».
Я замерла. Он убрал ладонь, но только для того, чтобы расстегнуть бархотку на моей шее. Ментор погладил пальцами обнажившийся знак соединения. В позвоночник ударил разряд молнии, но я лишь склонила голову набок, чтобы позволить ему рассмотреть паука. Медленно, как в каком-то дурмане, он прильнул ртом к чёрному рельефу, словно пробуя его на вкус. Тишину нарушил мой стон, и глаза заволокла пелена. Я была больше не здесь: мысли и ощущения перекочевали в чувствительную кожу на шее.
Кирмос оторвался и коротко поцеловал меня в лоб, отчего я обиженно запыхтела.
– Какой же я слепец… – выдохнул он.
И, легко подхватив меня под ягодицы, понёс в дом.
Сбитая с толку и возбуждённая, я обхватила его ногами и руками. Каждой частичкой своей кожи я впитывала такое родное, уютное тепло и словно со стороны наблюдала, как мимо пролетают белый пляж, кусты, деревья.
Смутная тревога кольнула сознание, когда мы вошли в распахнутые двери. Темнота казалась разбавленной цветочным маслом – сиреневая, напоенная сладким ароматом цветущих вишен. Лёгкий бриз подхватывал весенний снег и заносил лепестки в распахнутые окна. Они кружились в лунном свете и медленно опадали на пол, на кресла, на прижатые к стенам тумбы.
Я зажмурилась. Ещё сильнее обняла ментора –
