Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - Нина Малкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты не уехала, – сказал Кирмос.
– Не уехала, – выдохнула я.
Вода стекала с волос, с платья, и я подхватила потяжелевшую юбку, не отрывая взгляда от мужчины. Он стоял у живой изгороди, и его чёрный силуэт, казалось, поглощал и без того тусклый лунный свет. Ментор сделал шаг ко мне, но резко остановился, будто наткнулся на преграду.
– Бродячий бард настиг меня у кабинета Великого Консула, – едва слышно произнёс он. Спокойная, уверенная речь могла бы провести кого угодно, но тот, кто хорошо знает Кирмоса, уловил бы лёгкую дрожь в голосе. – Понятия не имею, кто его туда пустил, но он сказал мне, где ты меня ждёшь.
У самой кромки моря вода не сияла, а вихрилась белоснежной пеной. Мелкие пузырьки щекотали ступни, и я остановилась, не то наслаждаясь ощущением, не то опасаясь идти дальше.
– Жалкий кретин в нелепом берете возомнил себя вестником судьбы. Я не поверил ему ни на лирн и приказал вытолкать вон. Чтобы Чёрный Консул послушал какого-то ушлого пройдоху? – Я услышала, как он ухмыляется – быстро, коротко, и тут же становится серьёзным. – Немыслимо, но… я здесь, – он помолчал. – Ты правда ждала меня?
Теперь стоило бы ухмыльнуться мне. Сказать, что мы стали жертвами глупого розыгрыша, поддались чужой игре, как дети. Но… вода смыла не только остатки кровавого заклинания, но и последнюю решимость.
Я подошла к ментору, уткнулась лбом ему в грудь и закрыла глаза.
– Да, – бессильный шёпот обжёг губы. – Это чистая правда. Я ждала.
Резкий вздох прервал мою речь, и я задрожала от лёгкого ветерка. Но продолжила:
– Толмунд тебя возьми, Кирмос лин де Блайт, я ждала с тех самых пор, как ты оставил меня на пороге Мелироанской академии. Дни, часы, минуты. Где бы я ни была – на дне отчаяния или на вершине счастья, я продолжала тебя ждать. Я так устала врать самой себе, что когда-нибудь перестану ждать тебя. И ждать. И ждать…
Он крепко обнял меня, прижал к груди голову, вдохнул запах волос. Безумец и мудрец, убийца и спаситель, жестокий ментор и самый желанный на свете мужчина.
– О Юна, – прошептал он в ответ. – Юна, Юна… Чем же я тебя заслужил?
«Я тебя не заслужил, Юна», – пронеслось в голове молниеносное. Я резко отстранилась, шагнула назад и вскинула подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза:
– Но это ничего не меняет. Я должна уехать. Так будет лучше для всех.
Нелепые, банальные слова. Что я ещё могла сказать? Не в силах совладать с чувствами, я отвернулась к океану и увидела Гарта и Адалену – два острова, стоящие так близко, что, казалось, до них можно добраться вплавь.
– Глупости…
– Нет, – замотала я головой и вновь посмотрела на него – такого родного, с нежностью в затаённой улыбке. – Это больше не глупости маленькой Юны, Кирмос. Больше нет. Я знаю, что сделала правильный выбор, осталось довести его до конца. Любовь, какой бы огромной она ни была, ничего не простит, не оправдает и не изменит, – я сдержала всхлип и кивнула в сторону океана: – Мы станем как острова, навечно застывшие в своей непрекращающейся агонии. Будем бесконечно смотреть друг на друга, но оставаться слишком далеко. Потому что вросли корнями в свои жизни, роли, обязательства. Ты создан для Квертинда и квертиндцев, а я… ни за что не отберу тебя у них. Иначе никогда себе этого не прощу. – Я до боли закусила губу, чтобы прогнать образы возможного счастья. – Мы могли бы попытаться, но я уже сейчас знаю, что нельзя сотворить невозможное. У нас нет будущего. И мы не сможем вернуться в прошлое.
Я снова отвернулась, пряча глаза, и часто заморгала, вглядываясь в горизонт.
Пустые откровения делали только хуже. Мне так и не удалось их избежать. Обиднее всего и больнее было от того, что ответ ментора представлялся мне бессмысленным. Что бы он ни сказал – о том, что не отпустит меня, или о том, что отпускает, – любые слова больно ударят в самое сердце. Мы как будто столкнулись в том самом лабиринте, который когда-то рисовали в бестиатриуме, и выход из него был только один: разойтись в разные стороны.
Ментор встал рядом, проследил за моим взглядом. Знал ли он легенду о Гарте и Адалене?
Кажется, знал. Потому что смотрел долго. Молчал и смотрел. Целую минуту он не двигался, как будто размышляя над тем, что я сказала. А потом… вдруг хмыкнул. И пошёл к морю.
– Кирмос? – окликнула я, чувствуя, как нарастает обида.
Он бросил меня в самый уязвимый момент, как будто не ответил на признание. От этого вдруг стало гадко. Но… я сама этого хотела. Как и всегда, Квертинд исполнял желания, но они приносили только сожаление.
– Идём, – он быстро вернулся, схватил меня за руку и повёл за собой.
Я пошла, покорно, как на поводке, быстро перебирая босыми ногами по песку. У самой кромки воды Кирмос отстегнул перевязь, аккуратно положил ворох ремней на песок. Стащил через голову сорочку, скинул сапоги. Я раскрыла рот. Он вздумал купаться? Сейчас?
Ментор медленно зашёл в воду по пояс, и я залюбовалась его телом – словно выточенным из камня, крепким, с чёрными дорожками вен на руках и плечах. Как же он был прекрасен в сверкающей под лунным светом воде! Разве может кто-то в здравом уме звать его чудовищем и врагом? Разве кто-то всерьёз верит, что он на самом деле – Чёрный Консул? О нет, они все заблуждаются. Никто не знает его так, как я. Никто не видит того, что вижу я: там, во тьме его души, кроме черноты, есть ещё цвета. Родные и понятные до каждого оттенка. От карающей жестокости до шального азарта, что искрит в глазах огнём кровавой магии. Чтобы увидеть суть личности Кирмоса лин де Блайта, во всех её деталях, недостаточно внимательно смотреть. Нужно уметь чувствовать то же, что чувствовал он.
И я чувствовала – сейчас, как никогда. Меня тянуло прикоснуться, прильнуть, прижаться к Кирмосу. Но я не пошла следом – так и топталась на берегу, теребя атласные ленты лифа и ощущая, как отступают горечь и обида, превращаясь в нечто жгучее и неудержимое. Захотелось скинуть мокрое платье и нырнуть следом, но я сдержалась. И не успела понять,
