Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - Нина Малкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отныне никто не посмеет оспорить право мужа Кирмоса лин де Блайта! Девейна и Толмунд благословляют этот союз своей милостью. Мелира Великая великодушно дарует им семейное счастье и вечную любовь. Да свершится ритуал! Подними же цветок невесты своей, жених, и сделай её женою.
Маг Толмунда раскинул руки. Его напарница в белом блаженно закатила глаза, тщательно выводя строки гимна.
Грянул гром аплодисментов, и вся Обитель Мелиры выдохнула в едином порыве. Должно быть, даже сама мёртвая королева испустила застрявший в горле последний вздох. И я тоже выдохнула, едва не сползая размякшей от облегчения лужицей к ногам присутствующих.
Один лишь Кирмос не торопился. Он словно и не был рад успешному завершению, словно не хотел отдаляться от меня даже на несколько шагов. Ментор исподлобья оглядел тех, кто стоял ближе. Сжал ладони в кулаки, разжал. И всё же сошёл со ступеней беседки, поднял мой пергамент, торопливо, будто боялся не успеть, и передал его Ванде Ностра. Та стояла за трибуной консульства неподвижно, словно часть свадебного интерьера, и только золотые весы под столешницей напоминали о том, что в ритуале участвуют не только любовь и боги, но и государство.
Великий Консул подняла высоко над головой оба пергамента, мягко переливающиеся светом. Народ одобрительно зашумел. Снова заиграла музыка – на этот раз весёлая, бойкая. Я смогла улыбнуться в ответ на просьбу целительницы подать наши руки.
Распорядитель в красном споро и удивительно ловко связал наши с Кирмосом мизинцы над ритуальной чашей. Алая нить переплелась с белой, прямо как в легенде. Сероватый дым потёк вверх, сквозь пальцы, обнял сцепленные ладони: Кирмоса – совершенно чёрную от кровавой магии, и мою – лишь с несколькими прожилками вен. Красиво. И торжественно. Стало вдруг легко-легко, будто я превратилась в пёрышко. Близкое тепло от ладони ментора успокаивало. Он прав: я справлюсь.
Великий Консул подошла к чаше, чиркнула брошью по консульской печати на одном из пергаментов, отмахнулась от бурого дыма. Изящным жестом подала пергамент служителю Толмунда. Тот развернул сверкающий свиток и чинным, привычным к громкости голосом прочитал:
– Кирмос лин де Блайт, урождённый в сто шестьдесят девятый год от коронации Тибра Иверийского, – маг запнулся, соображая, стоит ли продолжать длинный список заслуг. Решил, что не стоит, поэтому вперился глазами в ментора и спросил: – Доброю ли волей вы приносите брачные клятвы перед богами и людьми? Согласны ли вы взять в жёны эту верноподданную Квертинда?
– Согласен, – коротко сказал Кирмос, обходясь без клятв.
Как странно: он занервничал. Я видела это по пульсирующей тёмной вене на лбу, по складке между бровями и суровому взгляду. Совершенно глупо и неуместно мозг сам собой начал подсчитывать возраст Кирмоса лин де Блайта. Подумать только – я стою здесь, у ритуального помоста, готовая давать клятвы, но даже не знаю, сколько лет человеку, за которого собралась замуж!
Кажется, сорок три.
Так много?! А мне всего лишь…
«Беги!» – громыхнуло у сводов, рассыпалось невидимой пыльцой над головами гостей.
Я хлопнула глазами и прижалась к плечу ментора, поддерживая его и давая понять, что со мной всё в порядке. В ту же секунду мизинец пронзила слабая боль – распорядитель оцарапал наши пальцы ритуальным кинжалом. Это было кстати: порез отрезвил и даже снял головокружение.
Миг – и два кровавых отпечатка украсили фамильный пергамент Кирмоса. Брачные метки на артефакте. Моя кровь в его судьбе. Магия ритуала, связывающая нас во всех мирах, зримых и незримых. Сердце забилось часто-часто и радостно. Ментор и мейлори. Муж и жена. Он и я.
Великий Консул убрала подснежник, раскрыла второй пергамент и подала его служительнице Девейны. Приятной полноты женщина улыбнулась мне мягко, поддерживающе. Перевела взгляд на раскрытый лист и… вдруг побледнела так, будто её тоже душил корсет. Вспомнив о нём, я положила ладони на рёбра.
…и едва не рухнула от налетевшей на меня целительницы. Она вдруг обогнула дымящуюся амброй чашу, бросилась на колени и принялась целовать подол моего платья – тонкий фатин, подклад, редкие розовые жемчужины. Потом туфли. Она шептала благодарность Девейне, что-то о Мелире, потом и вовсе перешла на молитву, мантру: «Благословите! Чудо, чудо! Мы свидетели чуда!»
От недоумения я тряхнула волосами. Кирмос, оберегая руку со связанными мизинцами, несильно оттолкнул женщину. В зале зароптали. Шорох и шёпот нарушили таинство и торжество момента. Чувствуя, как начинает сотрясаться тело, я подняла глаза к Иверийской короне, потом ещё выше, к витражному куполу с Мелирой Великой. Зажмурилась, ожидая, пока погаснет свет перед закрытыми веками… и очутилась в ином мире. Иной Юной Горст. Не гордой невестой в роскошном платье, а маленькой напуганной девочкой, окружённой великанами-королями. Они стояли вокруг меня полукругом, с перекошенными лицами, искалеченные, и сурово раскидывали объятия. Один за другим.
– Пошли прочь! – прошипела я и резко распахнула веки.
Мне вторил новый запев до омерзения противного голоса кровавого распорядителя «Боги, храните Квертинд!» Он читал мой пергамент, сияющий тысячами мелких искр, прижимал к груди кулак и плакал.
Гости вскочили со своих мест.
– Что такое? – заорал чей-то далёкий голос.
– Читайте! – потребовал другой.
– Юна! – взвизгнули из толпы.
– Продолжайте церемонию! – последовал жёсткий приказ.
Кирмос поднял ладонь, и от короткого жеста вокруг помоста плотным широким кольцом в два ряда выстроились стязатели. Почти как великаны из моего недавнего бреда. Кровавые маги оттесняли взволнованных гостей, расчищая пространство вокруг беседки. На белоснежный пол закапала кровь – наши мизинцы всё ещё были связаны. Обитель заполнило нетерпение: кто-то громко спрашивал о задержке, кто-то хохотал, кто-то возмущался. С улицы доносилась счастливая песня, знаменующая встречу мужа и жены. Там думали, что всё закончилось.
Я замотала головой, совершенно сбитая с толку. Голос, что требовал от меня бежать, стал невыносимо навязчивым. Но я не могла сбежать, даже если бы хотела: я была привязана к своему ментору во всех смыслах. Десятками, сотнями куда более крепких связей, чем бело-алая нить. Такими, которые невозможно было разорвать.
– Я согласна, согласна, – ответила я невпопад на так и не прозвучавший вопрос.
Чувствовала: надо ответить. Обязательно надо ответить. Но мой крик утонул в гомоне: всем было на это наплевать. Оба служителя стояли на коленях, люди ругались на неожиданных стязателей, Кирмос из жениха превратился в солдата – высматривал лазейки в оцеплении, отдавал молчаливые распоряжения.
– Ты умница,
