Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь

Услышав это, верзила, уже испытавший на себе силу Тан Ао, увел за собой толпу, которая быстро разошлась.

Няня окликнула находившихся в доме, и ей открыли дверь. Яо Чжи-синь провела троих гостей в дом, где они увиделись с госпожой Сюань.

Дрожащая от страха Се Хэн-сян с братом Се Сюанем вышли поклониться гостям. Яо Чжи-синь рассказала госпоже Сюань о том, как Тан Ао спас ее в лесу и как он уговорил сейчас толпу разойтись. Госпожа Сюань со слезами низко поклонилась Тан Ао. Она рассказала ему историю их бегства из родных краев и просила его найти им приют.

– Раньше, когда мы были в Восточных горах, барышня Ло просила вас передать письмо ее барышне Се Хэн-сян; почему же вы не достаете его, почтенный Тан? – спросил До Цзю гун и обратился к госпоже Сюань: – По-моему, вам всем лучше всего будет уехать отсюда, да и легче оберегать друг друга.

Тан Ао отдал Се Хэн-сян письмо. Прочтя письмо, Се Хэн-сян сказала:

– Оказывается, сестричка Хун-цюй ждет, когда дядя Тан вернется, и думает, что, если будет объявлена амнистия, они смогут переехать на родину с вами; поэтому она предлагает и мне быть попутчицей, не упустить удобного случая. Поскольку она приглашает нас к себе, а здесь жить нам уже невозможно, то, конечно, вернее всего поехать в Восточные горы.

– Вчера в порту я видел джонку, хозяин которой мне знаком; в ближайшее время он возвращается в Поднебесную империю, и вам будет очень удобно поехать на этой джонке, – сказал Линь Чжи-ян.

– Это было бы превосходно, – ответила госпожа Сюань, – но у меня нет денег на путевые расходы; как же быть?

– Об этом вы не беспокойтесь, – сказал Тан Ао, – я приготовлю все, что вам нужно.

И он попросил Линь Чжи-яна сходить на джонку договориться со своим знакомым. Се Хэн-сян и Яо Чжи-синь начали укладываться в дорогу. Увидев, что Се Хэн-сян очень хороша собой, Тан Ао внезапно вспомнил о брате и сестре Вэй и, решив посватать их, рассказал госпоже Сюань о встрече на горе Цилиня и Феникса.

Госпожа Сюань очень обрадовалась и попросила Тан Ао дать ей с собой письмо, чтобы можно было передать его семье Вэй, когда они прибудут туда. Тан Ао согласился.

Вскоре вернулся Линь Чжи-ян, договорившийся с владельцем джонки. Матросы начали переносить вещи госпожи Сюань. Тан Ао велел Се Сюаню проводить его туда, где стоял гроб Се Чжун-чжана, горько всплакнул там, а затем приказал перенести гроб с телом покойного на джонку [300]. Тем временем госпожа Сюань познакомилась с женой Линь Чжи-яна. На следующий день Тан Ао написал письма, адресованные в Восточные горы и хребет Цилиня и Феникса, и подарил госпоже Сюань довольно много денег на дорожные расходы.

Госпожа Сюань снова и снова принималась благодарить Тан Ао; Яо Чжи-синь и Се Хэн-сян тоже благодарили его за спасение, и все не хотели расставаться с ним. Наконец, плача, все распрощались.

После многих дней пути госпожа Сюань с детьми и Яо Чжи-синь добралась до хребта Цилиня и Феникса, посетила семью Вэй, передала письмо Тан Ао, и обе семьи заключили брачный договор. Так как Се Сюань унаследовал от своего отца умение искусно стрелять, то вдова Вэй оставила семью госпожи Сюань у себя и велела Се Сюаню участвовать в облавах на диких зверей.

Впоследствии Ло Хун-цюй, собираясь в путь из деревни Нарциссов, прислала письмо Се Хэн-сян, и тогда они вместе отправились на родину.

* * *

Проводив семью госпожи Сюань, Тан Ао с друзьями в тот же день отправился в путь.

Через несколько дней они прибыли в страну Людей с раздвоенными языками. Зная, что местные жители больше всего любят музыку, Линь Чжи-ян приказал матросам нести за ним большое количество свирелей и флейт и, взяв с собой пару двухголовых птиц, купленных им в свое время в стране Непоседливых, отправился продавать свои товары. Тан Ао и До Цзю гун тоже сошли на берег. Люди, которых они встречали, щелкали языками и свистели, как птицы, разобрать их речь не было никакой возможности.

– Как много звуков в языке этой страны, – сказал Тан Ао. – Вы что-нибудь понимаете, Цзю гун?

– Из всех жителей заморских стран трудно понять только язык Людей с раздвоенными языками, поэтому древние говорили: «Раздвоенные языки иначе называют языками наизнанку, их речь недоступна пониманию других, лишь они сами понимают ее». Когда-то я думал изучать их язык, но не нашел учителя. Потом я приезжал сюда с товарами и жил здесь полмесяца, каждый день ходил слушать, как они говорят, и просил их учить меня; учился, учился и в конце концов выучился. Оказывается, что тот, кто выучит язык Людей с раздвоенными языками, без всяких усилий может потом выучить язык любой другой страны.

– Раз вы понимаете их язык, – сказал Тан Ао, – то почему бы вам не поразузнать у них, как произошли звуки и созвучия в их речи?

Услышав это, До Цзю гун задумался на минуту, а потом кивнул толовой и сказал:

– У вас прекрасная память. Я ведь говорил об этом в стране Чернозубых, и если бы вы не напомнили сейчас, то и не вспомнил бы об этом. Раз мы здесь, то, конечно, надо разузнать все. За морем есть прекрасная поговорка: «Если, побывав в стране Людей с раздвоенными языками, не узнаешь законов произношения, то это все равно что с пустыми руками вернуться из драгоценных гор». Очевидно, наука о рифмах зародилась именно здесь. Подождите, я пойду порасспрошу об этом.

Только он хотел было отправиться, как перед ними появился какой-то старик, имевший вид и манеры степенного ученого.

До Цзю гун приветствовал его поклоном и произнес несколько фраз на языке этой страны, старик ответил ему.

Они довольно долго о чем-то беседовали. Вдруг старик покачал головой и высунул язык с таким видом, будто столкнулся с непреодолимым затруднением. Увидев, что он высунул язык, Тан Ао пригляделся и заметил, что кончик языка у него был раздвоен, как у ножниц, так что, когда старик говорил, кончик языка двигался дважды и звук получался двойной.

Опять они долго беседовали, и вдруг До Цзю гун начал кланяться старику; старик опять произнес несколько фраз и, встряхнув рукавами[301], удалился с гордым видом.

До Цзю гун невольно сплюнул и сказал:

– Я, право, совсем ошалел с ним. Мы долго разговаривали о всякой всячине, и я невзначай попросил его научить нас их звукам и созвучиям. Выслушав меня, он покачал головой