Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь

В этот день государь устроил пир и приказал всем сановникам двора устроить проводы До Цзю гуну.

Когда пир был окончен, До Цзю гуну поднесли в благодарность тысячу лан серебра. А сверх того, государь дал ему еще сто лан, прося, чтобы он оставил запись способов приготовления своих лекарств.

– Когда я откликнулся на воззвание государя, – сказал До Цзю гун переводчику, – мне просто хотелось вылечить наследника престола, тем более что у меня на джонке есть лекарства; я совсем не рассчитывал на эти деньги. Что же касается способов приготовления моих лекарств, то я напишу их, это ведь совсем не трудно. За это я не прошу дополнительной награды. Разрешите мне вернуть деньги. У меня только одна просьба: я хочу просить государя, чтобы он подарил мне книгу рифм или открыл бы мне их тайну.

Переводчик доложил об этом государю. Но тот был готов увеличить денежную награду, лишь бы не разглашать эту тайну. До Цзю гун настаивал, чтобы переводчик снова передал его просьбу государю, но переводчик возразил:

– Учение о рифмах – это государственная тайна. Если даже в хорошем настроении наш государь никогда никому не говорил об этой тайне, то не скажет и теперь, когда обе его любимицы тяжело больны и сам он очень обеспокоен. Как же я осмелюсь снова говорить ему о вашей просьбе!

– А чем больны любимицы государя? – спросил До Цзю гун.

Когда переводчик описал ему симптомы грудницы, До Цзю гун сказал:

– Хотя у меня и есть заветное средство, но я не знаю, согласится ли государь открыть за него тайну рифм? Если он не поскупится, то и я, конечно, не останусь у него в долгу.

Переводчик передал об этом государю. Государь так желал выздоровления своих любимиц, что был вынужден согласиться открыть искусному врачевателю тайну рифм.

Когда переводчик сообщил об этом До Цзю гуну, тот очень обрадовался и сказал Тан Ао:

– Придется мне просить вас, почтенный Тан, принести способы приготовления лекарств. Если я смогу их вылечить, то наша цель будет достигнута.

Тан Ао кивнул головой и сразу же принес рецепт, а До Цзю гун тут же вручил его переводчику и добавил:

– Хотя средство это оказывает чудесное действие, но я все же задержусь здесь еще дня на два.

Переводчик взял рецепт и ушел. Через несколько дней обе любимицы государя выздоровели. Государь был очень рад этому, но все же ему не хотелось раскрывать тайну рифм, и он готов был дать До Цзю гуну уйму денег, однако тот решительно отказался от них.

Оказавшись в безвыходном положении, государь вынужден был посоветоваться с сановниками и только после трехдневных обсуждений написал наконец несколько знаков, обозначающих основы рифм, накрепко запечатал бумагу и передал ее переводчику для вручения До Цзю гуну, приказав при этом сказать ему, чтобы он никому не открывал бы этой тайны и чтобы он распечатал бумагу, только вернувшись на родину.

– Хотя там написано мало, – добавил он, – но самая суть изложена. По догадкам вы сможете сами раскрыть всю сокровенную тайну.

До Цзю гун передал бумагу Тан Ао, написал рецепты лекарств, которыми он вылечил наследника престола, и вручил их переводчику. Тот несколько раз поблагодарил его.

Что случилось дальше, будет рассказано в следующей главе.

Глава 30

За выгодою малою погнавшись,

чудесных птиц пускает Линь в продажу.

Девица Чжи благодаря болезни

приемного отца себе находит.

Итак, До Цзю гун написал рецепты. Взяв их с благодарностью, переводчик сказал:

– В нашей стране очень плохой климат и народ часто страдает нарывами. Государь очень просил вас подарить нам еще один из ваших чудесных рецептов от нарывов. Не согласитесь ли вы сделать это?

– Лучшее средство от нарывов – это жимолость, не знаю только, растет ли она в вашей стране, – ответил До Цзю гун.

– Ее у нас очень много, – обрадовался переводчик.

Тогда До Цзю гун написал еще два рецепта и откланялся. Затем они с Тан Ао сели в паланкин и вернулись на джонку. По приказу государя придворные вельможи и сановники лично провожали их. Переводчик шел впереди слуг, несших серебро, предназначенное До Цзю гуну. До Цзю гун хотел было попрощаться, но переводчик все не соглашался отпустить его. Низко поклонившись До Цзю гуну, Тан Ао и Линь Чжи-яну, переводчик сказал:

– У меня есть дочка, детское имя ее Лань-инь; ей сейчас четырнадцать лет. Она с детства страдает вздутием живота; лекарств принимала очень много, но все без толку. В последние дни ей стало совсем плохо. Прошу вас, мудрейший муж, взглянуть на нее. Боясь слишком утруждать вас, я велел дочке приехать сюда, и она сейчас на берегу. Умоляю вас, посмотрите ее, скажите, есть ли надежда вылечить ее? Если можно ее спасти, то это будет величайшее благодеяние, равное тому, которое оказывает творец неба и земли!

– Что ж, почему бы не пригласить ее сюда на джонку? – сказал До Цзю гун.

Переводчик отдал приказание слуге. Вскоре на джонку поднялась старуха, которая вела Лань-инь. Они поклонились всем присутствующим и сели на отведенные им места. До Цзю гун посмотрел на девушку. Она была очень хороша собой, только цвет лица у нее был землисто-желтый, а живот вздут, как барабан. Долго смотрел на нее До Цзю гун, не понимая, что это за болезнь.

– Моему другу не приходилось заниматься женскими болезнями, – сказал Тан Ао. – Хотя и я не сведущ в лечении этих болезней, но, к счастью, получил от предков одно чудесное средство, излечивающее вздутие живота у детей. Когда ваша дочь заболела этой болезнью, недавно или в детстве? Если недавно, то я не решусь применять это средство, если же в детстве, то, может быть, ее удастся вылечить.

– Она заболела, когда ей было лет пять или шесть, то есть лет семь или восемь тому назад, – ответил переводчик.

– Раз она заболела в возрасте пяти или шести лет, значит, у нее тогда было несварение желудка, пища не переваривалась, с течением времени у нее завелись глисты и образовалось вздутие живота. Врачи, не разбираясь толком, часто применяют лекарства, помогающие пищеварению, но вредящие желудку и не излечивающие болезнь. Какие лекарства принимала ваша дочь за эти годы? – спросил Тан Ао. – Принимала ли она глистогонные средства?

Покачав головой, переводчик ответил:

– Она принимала такие средства, как дрожжи, боярышник, семена померанца, ревень; никаких глистогонных ей не давали.

– Ей повезло, что она встретилась со мной, – сказал Тан