Античная лирика - Гомер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перевод Я. Голосовкера
Раздумье Необулы
О, как грустно, Необула, избегать игры Амура,Не осмелиться похмельем смыть тоску, а осмелеешь,Языком отхлещет ментор.
Где же, баловень Киферы[784], где плетенка для кудели,Трудолюбие Минервы? Ты унес их в сновиденьяО красавце из Динары.
Как у юноши, у Гебра, тиберийскою волноюТорс лоснящийся омоет — он затмит Беллерофонта[785],И в борьбе и в беге спорый,
Он оленя на поляне вдоль стремительного стадаЛегким дротиком нагонит, кабана в колючей чащеНа рогатину подденет.
«Ключ, звенящий хрусталь…»Перевод Я. Голосовкера
Бандузийский ключ
Ключ, звенящий хрусталь, мой Бандузийский[786] ключЯ бы чистым вином, я бы венком почтил.Жди же козлика в жертву.Уж набухли на лбу его
Рожки, пыла любви буйные вестники.Но не буйствовать им. В струи студеные,Берег твой обагряя,Брызнет кровь у питомца стад.
Не иссушит тебя жгучим лобзаньем лучВ пору Сириуса, ты — прохлада и сеньУтомленным от плугаБугаям и отарам гор.
Будь прославлен, мой ключ! Будь из ключей ключом,В честь твою восхвалю дуб над расщелиной,Там, где ток говорливыйСтруй твоих по камням бурлит.
«Фавн, о нимф преследователь пугливых!..»Перевод С. Шервинского
К Фавну[787]
Фавн, о нимф преследователь пугливых!По полям открытым моих владенийБлагостен пройди и уйди заботливК юным приплодам.
И ягненок заклан, к исходу года,И вина достанет у нас для полныхЧаш, подруг любви, и алтарь старинныйВ дымке курений.
Вон стада на злачных лугах резвятся, —Возвратились дни твоих нон декабрьских,И гуляет рядом с волом досужимЛюд деревенский.
Бродит волк в отаре[788] — не страшно овцам.В честь твою листву осыпают рощи.Пахарь рад, что трижды ногой ударилЗлостную землю.
«Вакх, я полон тобой!..»Перевод Г. Церетели
К Вакху
Вакх, я полон тобой! КудаУвлекаешь меня? В рощи ли, в гроты лиВдохновение мчит меня?Где, в пещере какой Цезаря славного,
Блеск извечный стихом своимВознесу я к звездам, к трону Юпитера?Небывалое буду петьИ доселе никем в мире не петое!
Как вакханка, восстав от сна,Видя Гебр[789] пред собой, снежную ФракиюИ Родоп[790], что лишь варварскойПопираем стопой, диву дивуется,
Так, с пути своего сойдя,Я на берег дивлюсь и на пустынный лес.Вождь наяд и менад, легкоСтройный ясень рукой вмиг исторгающих,
Петь ничтожное, дольнееБольше я не могу! Сладко и боязно,О Леней[791], за тобой идти,За тобою, лозой лоб свой венчающим.
«Девицам долго знал я, чем нравиться…»Перевод А. Семенова-Тян-Шанского
Венере
Девицам долго знал я, чем нравиться,И был в любви достойным воителем, —Теперь оружие и лируПосле побед их стена та примет,
Что охраняет образ Венеры нам.Сюда, сюда несите вы факелыИ грозные воротам вражьимКрепкие ломы, крутые луки.
О золотого Кипра владычицаИ стен Мемфиса[792], вечно бесснежного!Высоко поднятым бичом тыРаз хоть коснись непокорной Хлои!
«Пусть напутствует нечестивых криком…»Перевод Я. Голосовкера
Похищение Европы
Пусть напутствует нечестивых крикомПтица бед, сова, или завываньеСуки, иль лисы, или ланувийскойЩенной волчицы[793].
Пусть пересечет им змея дорогу,Чтоб шарахнулись от испуга кони.Я же в час тревог о далеком друге —Верный гадатель.
К ворону взову: от восхода солнцаПусть летит ко мне для приметы доброй,Прежде чем уйдет пред ненастьем в топиВещая птица.
Помни обо мне, Галатея, в счастьеДля тебя одной все дороги глажу,Чтобы дятла стук иль воро́на слеваНе задержали.
Видишь, как дрожит и тревожно блещетНа краю небес Орион[794]? Несет лиАдрий черный шторм или Япиг[795] грозы, —Все прозреваю.
Пусть на вражьих жен и детей обрушитВ бешенстве слепом ураган востокаЗлой пучины рев и прибрежный грохотСкал потрясенных.
О, припомни быль, как Европа, телоБелое быку, хитрецу[796], доверив,Побледнела вдруг: закипело мореТьмою чудовищ.
На заре цветы по лугам сбиралаИ венки плела так искусно нимфам,А теперь кругом, куда взор ни кинуть, —Звезды да волны.
Вот на брег крутой многогранный КритаВыбралась в слезах, восклицая: «СлавуДобрую мою, о отец, и скромностьСтрасть победила!
Где? Откуда я? Только смерть искупитМой девичий грех. Наяву ли плачу,Вспоминая срам, или непорочнойДевой играют
Призраки, пустых сновидений сонмы,Пролетев порог из слоновой кости[797]?Ах, что лучше: плыть по волнам иль в полеРвать повилику?
Если бы сейчас мне попался в рукиТот проклятый бык, я бы истерзалаМилого дружка, я б рога сломалаВ ярости зверю.
Стыд мне, стыд, увы! Позабыть пенаты!Стыд мне, жгучий стыд! Смерть зову и медлю.Лучше б мне блуждать среди львов, о боги,В полдень нагою.
Но пока еще не запали щекиИ бурлива кровь у добычи нежной,Красотой моей, о, молю, насытьтеТигров голодных».
«Жалкая, — твердит мне отец далекий, —Что ж не смеешь ты умереть, Европа?Пояс при тебе. Вот и ясень. Только —Петлю на шею.
Иль тебе милей об утесы биться,О зубцы камней? Так вверяйся буре,И раздумье прочь!.. Или ты, царевна,Предпочитаешь
Быть второй и шерсть теребить для ложаВарварки, твоей госпожи? «ГорюетДева, и, смеясь, так коварно внемлютПлачу Венера
И Амур-шалун с отзвеневшим луком.А повеселясь: «Берегись, — ей молвит, —Удержи свой гнев, коль рога преклонитБык примиренно.
Знай, тебя любил, как жену, Юпитер.Так не плачь навзрыд и судьбу ЕвропыС гордостью неси. Твое имя приметВскоре полмира».
«Как отпраздновать веселей…»Перевод Я. Голосовкера
В праздник Нептуналий[798]
Как отпраздновать веселейДень Нептуна? Открой, Лида, цекубское[799],Дар заветный, о мой провор,Искру жизни придай чопорной мудрости.
Полдень клонится в тень, а тыМедлишь, словно застыл в небе летучий день,Не выносишь из погребаНам амфору времен консульства Бибула[800].
Мы прославим Нептуна мощь,Нереид волоса густо-зеленыеИ на лире изогнутойМать Латону и бег Цинтии-лучницы[801].
Завершим же владычицей,Что над Книдом царит[802] и над Кикладами:Мчат на Паф ее лебеди,Но достойна и Ночь горестной пении.
«Создал памятник я…»[803]Перевод С. Шервинского
Памятник
Создал памятник я, бронзы литой прочней,Царственных пирамид выше поднявшийся.Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихойНе разрушат его, не сокрушит и рядНескончаемых лет, время бегущее.Нет, не весь я умру, лучшая часть меняИзбежит похорон. Буду я вновь и вновьВосхваляем, доколь по КапитолиюЖрец верховный ведет деву безмолвную[804].Назван буду везде — там, где неистовыйАвфид[805] ропщет, где Давн[806], скудный водой, царемБыл у грубых селян. Встав из ничтожества,Первым я приобщил песню Эолии[807]К италийским стихам. Славой заслуженной,Мельпомена, гордись и, благосклонная,Ныне лаврами Дельф мне увенчай главу.
«Тот, держась на крыльях…»Перевод Н. Гинцбурга
