Античная лирика - Гомер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перевод А. Семенова-Тян-Шанского
К Аристию Фуску[710]
Кто душою чист и незлобен в жизни,Не нужны тому ни копье злых мавров,Ни упругий лук, ни колчан с запасомСтрел ядовитых.
Будет ли лежать его путь по знойнымАфрики пескам, иль в глуши Кавказа,Иль в стране чудес, где прибрежье лижутВолны Гидаспа[711].
Так, когда брожу я в лесу Сабинском[712]Без забот, с одной только песней к милойЛалаге моей, — с безоружным встречиВолк избегает.
Равного ж ему не кормили зверяДавние леса, не рождала дажеИ пустыня та, что всех львов питаетГрудью сухою.
Брось меня в страну, где весны дыханьеНе живит лесов и полей увялых,В тот бесплодный край, что Юпитер гневноКроет туманом;
Брось меня туда, где бег солнца близкийЗнойностью лучей обезлюдил землю, —Лалаги моей разлюблю ль я голосИли улыбку?
«Что бежишь от меня…»Перевод Я. Голосовкера
Хлое
Что бежишь от меня, Хлоя, испуганно,Словно в горной глуши лань малолетняя!Ищет мать она: в страхеК шуму леса прислушалась.
Шевельнет ли весна листьями взлетными,Промелькнет ли, шурша, прозелень ящеркиВ ежевике душистой, —Дрожью робкая изойдет.
Оглянись, я не тигр и не гетульский[713] лев,Чтобы хищной стопой жертву выслеживать.Полно, зову покорствуй,Мать на мужа сменить пора.
«Можно ль меру иль стыд в чувстве знать горестном…»Перевод А. Семенова-Тян-Шанского
К Вергилию на смерть Квинтилия Вара
Можно ль меру иль стыд в чувстве знать горестномПри утрате такой? Скорбный напев в меня,Мельпомена, вдохни, — ты, кому дал ОтецЗвонкий голос с кифарою!
Так! Ужели ж навек обнял КвинтилияСон? Найдут ли ему в доблестях равногоПравосудия сестра — Честь неподкупная,Совесть, Правда открытая?
Многим добрым сердцам смерть его горестна,Но, Вергилий, тебе всех она горестней.У богов ты, увы, с верой не вымолишьДруга, что ты доверил им!
И хотя бы умел лучше Орфея тыСладкозвучной струной лес привораживать,Оживишь ли черты лика бескровного,Раз Меркурий, не знающий
Снисхожденья к мольбам, страшным жезлом своимУж коснулся его, чтоб приобщить к теням?Тяжко! Но перенесть легче с покорностьюТо, что нам изменить нельзя.
«Реже по ночам в запертые ставни…»Перевод А. Семенова-Тян-Шанского
К Лидии
Реже по ночам в запертые ставниРаздается стук молодежи дерзкой,Чтоб прервать твой сон, и покой свой любитДверь на пороге,
Что она легко покидала прежде.Стала слышать ты реже все и реже:«Сна лишен тобой я, — ужель спокоен,Лидия, сон твой?»
Увядая, ты по лихим повесамВ свой черед всплакнешь в уголке безлюдномПод напев ветров, что ярятся пущеВ ночь новолунья;
И в тот час, когда любострастья пламень,Что в обычный срок кобылицу бесит,Распалит тебя, ты возропщешь, плача,В горьком сознанье,
Что и плющ и мирт лишь в красе зеленойЦенит молодежь, предавая воле!Спутника зимы — ледяного ветрцЛистья сухие.
«Во славу музам горесть и груз тревог…»Перевод Я. Голосовкера
Квинту Элию Ламию[714]
Во славу музам горесть и груз тревогВетрам отдам я. По морю КритскомуПусть горечь дум моих развеют.Буду беспечен и глух. Не слышу,
Какой властитель Арктики громы шлет,Пред кем трепещет царь Тиридат[715]. О ты,Пимплея, муза ликованьяЧистых ключей, увенчай, сплетая
Цветы в гирлянду, милого Ламия.Коль слово косно, так славословь со мной,Под хор сестер[716] лесбосским плектром[717] —Песнею Ламия обессмерти!
Силен на осле. Мозаика из дома П. Прокула в Помпеях. Неаполь, музей
«Не для сражений чаши назначены…»[718]Перевод Я. Голосовкера
К пирующим
Не для сражений чаши назначены,А для веселья скромного в добрый час.Ну что за варварский обычайРаспрей кровавой кончать пирушку!
Вино и свечи, право, не вяжутсяС мечом мидийским[719]. Други, уймите крик!Долой бесчинство! Крепче левойОблокотись и пируй пристойно.
И мне налили щедро фалернского[720],Не разбавляя. Пусть же признаетсяМегиллы брат[721], с какого небаРанен он насмерть и чьей стрелою.
Ах, он уперся! Только за выкуп пью!Плати признанием! Кто б ни была она,Огонь стыда не жжет Венеры,Ты благородной любовью грешен.
Так начистую! Смело выкладывай!Надежны уши. Ну же! О, мученик!Увы, какой Харибде гиблойТы отдаешь свой чистейший пламень!
Какая ведьма иль фессалийский маг[722],Какое зелье может спасти тебя?Иль бог? От этакой химеры[723]Даже Пегас не упас бы чудом.
«О царица Книда…»Перевод А. Семенова-Тян-Шанского
К Венере
О царица Книда, царица Пафа,Снизойди, Венера, в волнах куренийС Кипра в светлый дом молодой Гликеры,Вняв ее зову.
Пусть с тобой спешат и твой мальчик пылкий,Грации в своих вольных тканях, нимфы.Без тебя тоской повитая Геба,С ней и Меркурий.
«Что просит в новом храме поэт себе…»Перевод А. Семенова-Тян-Шанского
К Аполлону
Что просит в новом храме поэт себеУ Аполлона? И с возлияниемО чем он молит? Не богатыхПросит он нив средь полей Сардинских,
Не стад обильных в жаркой Калабрии,Не злата с костью белой из Индии,Не тех угодий, что спокойнымТоком живит молчаливый Лирис.
Пускай снимают гроздья каленские,Кому Фортуна их предоставила;Пусть пьет купец хоть золотымиЧашами вина — свою наживу, —
Богов любимец, ибо не раз в годуПростор он видит вод АтлантическихБез наказанья. Мне ж оливки,Мне лишь цикорий да мальвы — пища.
Так дай прожить мне тем, что имею я,О сын Латоны! Дай мне, молю тебя,Здоровья и с рассудком здравымСветлую старость в союзе с лирой.
«Лира! Нас зовут…»Перевод Н. Гинцбурга
К лире
Лира! Нас зовут. Коль в тени мы пелиВ час досуга песнь, что прожить достойнаГод иль много лет, — то сложи теперь мнеРимскую песню.
На небе звенел гражданин лесбосский[724],Грозный на войне, а в минуты мира,Подведя корабль, изможденный бурей,К брегу сырому,
Певший Вакха, Муз и Венеру с сыном,Что́ повсюду с ней неразлучно рядом,И красавца Лика[725] глаза и кудриС черным отливом.
Феба ты краса, на пирах ЮпитерРад тебе внимать, от трудов ты сладкийОтдых всем даешь, я к тебе взываюБлагоговейно!
«Альбий, полно терзать память Гликерою…»Перевод Я. Голосовкера
Поэту Альбию Тибуллу
Альбий, полно терзать память Гликерою[726],Вероломную клясть, полно элегии,Полуночник, слагать — знаю, затмил тебяМальчуган у отступницы.
К Киру пьяная страсть жжет Ликориду. ЛобУзкий хмурит она[727]. Кир же к Фолое льнет,Недотроге, — скорей волки АпулииКоз покроют непуганых,
Чем Фолоя впадет в грех любострастия.Знать, Венере дано души несродныеИ тела сопрягать уз неразрывностьюПо злокозненной прихоти.
Открывалось и мне небо любви, но былЯ Мирталой пленен вольноотпущенной:Притянула меня яростней АдрияБлиз излучин Калабрии.[728]
«Пока, безумной мудрости преданный…»Перевод Я. Голосовкера
