Античная лирика - Гомер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перевод Адр. Пиотровского
Хлам негодный, Волюзия анналы!Вы сгорите, обет моей подружкиВыполняя. Утехам и ВенереОбещала она, когда вернусь яИ метать перестану злые ямбы,Худший вздор из дряннейшего поэтаПодарить хромоногому ГефестуИ спалить на безжалостных поленьях.И решила негодная девчонка,Что обет ее мил и остроумен!Ты, рожденная морем темно-синим,Ты, царица Идалия и Урий,[655]Ты, Анкону хранящая и Голги,Амафунт, и песчаный берег Книда,И базар Адриатики, Диррахий, —Благосклонно прими обет, Венера!Вы ж не ждите! Живей в огонь ступайте,Вздор нескладный, нелепица и бредни,Хлам негодный, Волюзия анналы!
«Плохо стало Катуллу…»Перевод С. Шервинского
Плохо стало Катуллу, Корнифиций[656],Плохо, небом клянусь, и тяжко стало,Что ни день, что ни час — то хуже, хуже…Но утешил ли ты его хоть словом?А ведь это легко, пустое дело!Я сержусь на тебя… Ну где же дружба?Но я все-таки жду хоть два словечка,Пусть хоть грустных, как слезы Симонида.
«Вы сюда, мои ямбы, поспешите!..»Перевод Адр. Пиотровского
Вы сюда, мои ямбы, поспешите!Все сюда! Соберитесь отовсюду!Девка подлая смеет нас дурачить.И не хочет стихов моих тетрадкуВозвратить. Это слышите вы, ямбы?Побегите за ней и отнимите!Как узнать ее, спро́сите? По смехуБалаганному, по улыбке сучьей,По бесстыдной, разнузданной походке.Окружите ее, кричите в уши:«Эй, распутница! Возврати тетрадки!Возврати нам, распутница, тетрадки!»В грош не ставит? Поганая подстилка!Порожденье подлейшего разврата!Только мало ей этого, наверно!Если краски стыдливого румянцаНа собачьей не выдавите морде,Закричите еще раз, втрое громче:«Эй, распутница! Возврати тетрадки!Возврати нам, распутница, тетрадки!»Все напрасно! Ничем ее не тронуть!Изменить вам придется обращенье,Испытать, не подействует ли этак:«Дева чистая, возврати тетрадки!».
«Добрый день, долгоносая девчонка…»Перевод Адр. Пиотровского
Добрый день, долгоносая девчонка,Колченогая, с хрипотою в глотке,Большерукая, с глазом как у жабы,С деревенским, нескладным разговором,Казнокрада формийского[657] подружка!И тебя-то расславили красивой?И тебя с нашей Лесбией сравнили?О, бессмысленный век и бестолковый!
«Акму нежно обняв, свою подругу…»Перевод С. Шервинского
Акму нежно обняв, свою подругу,«Акма, радость моя! — сказал Септимий. —Если я не люблю тебя безумноИ любить не готов за годом годы,Как на свете никто любить не в силах,Пусть в Ливийских песках или на ИндеПовстречаюсь со львом я белоглазым!»И Амур, до тех пор чихавший влево,Тут же вправо чихнул в знак одобренья.Акма, к другу слегка склонив головкуИ пурпуровым ртом касаясь сладкоТомных юноши глаз, от страсти пьяных,«Жизнь моя! — говорит. — Септимий милый!Пусть нам будет Амур один владыкой!Верь, сильней твоего, сильней и жарчеВ каждой жилке моей пылает пламя!»Вновь услышал Амур и не налево,А направо чихнул в знак одобренья.Так, дорогу начав с благой приметы,Оба любят они, любимы оба.Акма другу милей всего на свете,Всех сирийских богатств и всех британских.И Септимий один у верной Акмы,В нем блаженство ее и все желанья.Кто счастливей бывал, какой влюбленный?Кто Венеру знавал благоприятней?
«Вот повеяло вновь теплом весенним…»[658]Перевод Ф. Петровского
Вот повеяло вновь теплом весенним,Вот под мягким Зефира дуновеньемРавноденственная стихает буря.Покидай же, Катулл, поля фригийцев,Пашни тучные брось Никеи знойной:К азиатским летим столицам славным.Уже рвется душа и жаждет странствий,Уж торопятся ноги в путь веселый.Вы, попутчики милые, прощайте!Хоть мы из дому вместе отправлялись,По дорогам мы разным возвратимся.
«Друг Лициний! Вчера, в часы досуга…»Перевод Адр. Пиотровского
Друг Лициний![659] Вчера, в часы досуга,Мы табличками долго забавлялись.Превосходно и весело играли.Мы писали стихи поочередно.Подбирали размеры и меняли.Пили, шуткой на шутку отвечали.И ушел я, твоим, Лициний, блескомИ твоим остроумием зажженный.И еда не могла меня утешить,Глаз бессонных в дремоте не смыкал я,Словно пьяный, ворочался в постели,Поджидая желанного рассвета,Чтоб с тобой говорить, побыть с тобою.И когда, треволненьем утомленный,Полумертвый, застыл я на кровати,Эти строчки тебе, мой самый милый,Написал, чтоб мою тоску ты понял.Берегись же, и просьб моих не вздумайОсмеять, и не будь высокомерным,Чтоб тебе не отмстила Немезида!В гневе грозна она. Не богохульствуй!
«Кажется мне тот богоравным или…»Перевод С. Ошерова
Кажется мне тот богоравным или —Коль сказать не грех — божества счастливей,Кто сидит с тобой, постоянно можетВидеть и слышать
Сладостный твой смех; у меня, бедняги,Лесбия, он все отнимает чувства:Вижу лишь тебя — пропадает сразуГолос мой звонкий.
Тотчас мой язык цепенеет; пламяПробегает вдруг в ослабевших членах,Звон стоит в ушах, покрывает очиМрак непроглядный.
От безделья ты, мой Катулл, страдаешь,От безделья ты бесишься так сильно.От безделья царств и царей счастливыхМного погибло.
«Тот, кто все рассмотрел огни необъятного мира…»Перевод С. Шервинского
Тот, кто все рассмотрел огни необъятного мира,Кто восхождение звезд и нисхожденье постиг,Понял, как пламенный блеск тускнеет бегущего солнца,Как в им назначенный срок звезды уходят с небес,Как с небесных путей к высоким скалам Латмийским[660]Нежным призывом любовь Тривию сводит тайком, —Тот же Конон[661] и меня увидал, косу Береники[662],Между небесных огней яркий пролившую свет,Ту, которую всем посвящала бессмертным царица,Стройные руки свои к небу с молитвой воздев,Тою порою, как царь, осчастливленный браком недавним,В край ассирийский пошел, опустошеньем грозя,Сладостный след сохраняя еще состязанья ночного,Битвы, добывшей ему девственных прелестей дань.Разве любовь не мила жене новобрачной? И разве,Плача у ложа утех между огней торжества,Дева не лживой слезой омрачает родителей радость?Нет, я богами клянусь, — стоны неискренни дев.В том убедили меня стенанья и пени царицыВ час, как на гибельный бой шел ее муж молодой.Разве ты слезы лила не о том, что покинуто ложе,Но лишь о том, что с тобой милый твой брат разлучен?О, как до мозга костей тебя пронзила тревога,Бурным волненьем своим всю твою душу объяв!Чувства утратив, ума ты едва не лишилась, а прежде,Знаю, с детства еще духом была ты тверда.Подвиг забыла ли ты, который смутит и храбрейших,Коим и мужа и трон завоевала себе?Сколько печальных речей при проводах ты говорила!Боги! Печальной рукой сколько ты вытерла слез!Кто из бессмертных тебя изменил? Иль с телом желаннымВ долгой разлуке бывать любящим так тяжело?Кровь проливая быков, чтобы муж твой любимый вернулся,Ты в этот час и меня всем посвящала богам, —Лишь бы вернуться ему! А он в то время с ЕгиптомВ непродолжительный срок Азию пленную слил.Сбылись желанья твои — и вот, в исполненье обетов,Приобщена я как дар к хору небесных светил.Я против воли, — клянусь тобой и твоей головою! —О, против воли твое я покидала чело.Ждет того должная мзда, кто подобную клятву нарушит!Правда, — но кто ж устоит против железа, увы?Сломлен был силой его из холмов высочайший, какиеВидит в полете своем Фии блистающий сын[663],В те времена, как, открыв себе новое море, мидянеЧерез прорытый Афон[664] двинули варварский флот.Как устоять волосам, когда все сокрушает железо?Боги! Пусть пропадет племя халибов[665] навек!Этот народ стал первым искать рудоносные жилыВ недрах земли и огнем твердость железа смягчать!Срезаны раньше меня, о судьбе моей плакали сестры, —Но в этот миг, бороздя воздух шумящим крылом,Одноутробный брат эфиопа Мемнона[666], ЛокридскийКонь Арсинои[667], меня в небо унес на себе.Там он меня поместил на невинное лоно Венеры,Через эфирную тьму вместе со мной пролетев.Так Зефирита сама — гречанка, чей дом на прибрежьеЗнойном Канопа[668], — туда древле послала слугу,Чтобы сиял не один средь небесных огней многоцветныхУ Ариадны с чела снятый венец золотой,[669]Но чтобы также и мы, божеству посвященные прядиС русой твоей головы, в небе горели меж звезд.Влажной была я от слез, в обитель бессмертных вселяясь,В час, как богиня меня новой явила звездой.Ныне свирепого льва я сияньем касаюсь и Девы;И — Ликаонова дочь — рядом Каллисто со мной.К Западу я устремляюсь, на миг лишь, вечером поздним,Следом за мной в океан медленный сходит Боот.И хоть меня по ночам стопы попирают бессмертных,Вновь я Тефии[670] седой возвращена поутру.То, что скажу, ты без гнева прими, о Рамнунтская Дева[671],Истину скрыть никакой страх не заставит меня, —Пусть на меня, возмутясь, обрушат проклятия звезды, —Что затаила в душе, все я открою сейчас:Здесь я не так веселюсь, как скорблю, что пришлось разлучиться,Да, разлучиться навек мне с головой госпожи.Волосы холить свои изощрялась искусная дева, —Сколько сирийских мастей я выпивала тогда!Вы, кого сочетать долженствует свадебный факел!Прежде чем скинуть покров, нежную грудь обнажить,Юное тело отдать супруга любовным объятьям,Мне из ониксовых чаш радостно лейте елей;Радостно лейте, молясь о всегда целомудренном ложе.Но если будет жена любодеянья творить,Пусть бесплодная пыль вопьет ее дар злополучный, —От недостойной жены жертвы принять не могу.Так, новобрачные, пусть и под вашею кровлей всечасноВместе с согласьем любовь долгие годы живет.Ты же, царица, когда, на небесные глядя созвездья,Будешь Венере дары в праздничный день приносить,Также и мне удели сирийских часть благовоний,Не откажи и меня жертвой богатой почтить.Если бы звездам упасть! Вновь быть бы мне царской косою!О, если б вновь Водолей близ Ориона сиял!
«Милая мне говорит…»Перевод Адр. Пиотровского
