Античная лирика - Гомер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перевод Я. Голосовкера
Поэту Альбию Тибуллу
Альбий, полно терзать память Гликерою[726],Вероломную клясть, полно элегии,Полуночник, слагать — знаю, затмил тебяМальчуган у отступницы.
К Киру пьяная страсть жжет Ликориду. ЛобУзкий хмурит она[727]. Кир же к Фолое льнет,Недотроге, — скорей волки АпулииКоз покроют непуганых,
Чем Фолоя впадет в грех любострастия.Знать, Венере дано души несродныеИ тела сопрягать уз неразрывностьюПо злокозненной прихоти.
Открывалось и мне небо любви, но былЯ Мирталой пленен вольноотпущенной:Притянула меня яростней АдрияБлиз излучин Калабрии.[728]
«Пока, безумной мудрости преданный…»Перевод Я. Голосовкера
Отреченье
Пока, безумной мудрости преданный,Я нерадивым богопоклонникомБеспечно жил, я заблуждался.Ныне ладью повернул и правлю
К теченьям давним. Тучегонитель-бог[729],Сверканьем молний тьму рассекающий,Вдруг прогремел на колесницеПо небу ясному четвернею:
И твердь от грома, реки-скиталицы,И Стикс[730], и недра Тартаром страшногоТенара[731], и предел АтлантаПотрясены. Переменчив жребий:
Возвысить властен бог из ничтожестваИ гордых славой ввергнуть в бесславие.Смеясь, сорвет венец ФортунаИ, улыбаясь, им увенчает.
«Теперь — пируем!..»Перевод С. Шервинского
К пирующим
Теперь — пируем! Вольной ногой теперьУдарим оземь! Время пришло, друзья,Салийским щедро угощеньемЛожа кумиров почтить во храме!
Нам в погребах нельзя было дедовскихЦедить вино, доколь, КапитолиюРазгром готовя, государствуСмела в безумье грозить царица
С порочной сворой хворых любимчиков,Мечтам не зная дерзостным удержу,Сама от сладостной удачиПьяная, но поубавил буйство,
Когда один лишь спасся от пламениКорабль, и душу, разгоряченнуюВином Египта, в должный трепетЦезарь поверг, на упругих веслах
Гоня беглянку прочь от Италии,Как гонит ястреб робкого голубяИль в снежном поле фессалийскомЗайца — охотник. Готовил цепи
Он роковому диву. Но доблестнейСебе искала женщина гибели:Не закололась малодушно,К дальним краям не помчалась морем.
Взглянуть смогла на пепел палат своихСпокойным взором и, разъяренных змейБесстрашно в руки взяв, смертельнымТело свое напитала ядом,
Вдвойне отважна, — так, умереть решив,Не допустила, чтобы ладья враговВенца лишенную царицуМчала рабой на триумф их гордый.
«Ненавистна, мальчик, мне роскошь персов…»Перевод С. Шервинского
К прислужнику
Ненавистна, мальчик, мне роскошь персов,Не хочу венков, заплетенных лыком.Перестань искать, где еще осталасьПоздняя роза.
Нет, прошу — ни с чем не свивай прилежноМирт простой. Тебе он идет, прислужник,Также мне пристал он, когда под сеньюПью виноградной.
«За мудрость духа!..»Перевод Я. Голосовкера
Квинту Деллию
За мудрость духа! Круто придется ли —Невозмутимость выкажи, счастье лиСверкнет — смири восторгов бурю,Ибо ты смертен, о друг мой Деллий[732]:
Рабом ли скорби ты проскучаешь век,Рабом ли неги с кубком фалернского,В траве под небом полулежа,Вкусишь ты, празднуя, дни блаженства.
Зачем, скажи мне, тополь серебряный,Сплетаясь ветвями с мощной сосной, зоветПод сень прохладную и водыПеребегают в ручье нагорном?
Вина подать нам! Нежный бальзам сюда!Рассыпать розы, краткие прелестью,Пока дела, года и нитиЧерные Парок[733] не возбраняют.
А там усадьбу — домик с угодьями,Где плещут волны желтые Тибра, — все,Что ты скупал, копил годами,Неотвратимый наследник примет.
Будь ты потомком древнего Инаха,Будь богатеем, будь простолюдином,Будь нищим без гроша и крова,Ты обречен преисподней — Орку[734].
Вращайся, урна! Рано ли, поздно ли,Но рок свершится, жребии выпадут,И увлечет ладья ХаронаНас в безвозвратную мглу изгнанья.
«Ксантий, нет стыда и в любви к рабыне!..»Перевод Я. Голосовкера
Ксантию Фокейцу
Ксантий, нет стыда и в любви к рабыне!Вспомни, не раба ль Брисеида[735] белымТелом ураган пробудила в гордомСердце Ахилла?
Не был ли пленен красотой Текмессы[736],Пленницы, Аянт — Теламона племя?Не Атрида[737] ль страсть опалила к деве,Жадно добытой,[738]
В час, когда в дыму заклубились башниТрои под стопой фессалийца Пирра,Гектор пал — и град стал добычей легкойГрекам усталым.
Ты смущен: тебя назовет ли зятемВажная родня золотой Филлиды[739]?Явно, кровь царей у красотки — толькоДоля чернавки.
Верь, такую дочь от трущобной черниНе рождала мать, как дитя позора:И верна по гроб, и чужда корысти —Чудо и только.
Одобряю я и лицо, и руки,Голени ее, — не ревнуй, приятель,Где уж мне! Вот-вот, как ни грустно, стукнетПолностью сорок.
«Ты со мною рад и к столпам Геракла…»Перевод А. Семенова-Тян-Шанского
К Септимию
Ты со мною рад и к столпам Геракла[740],И к кантабрам[741] плыть, непривычным к игу,И в Ливийский край, где клокочут в Сирте[742]Маврские волны.[743]
Ну, а мне милей в пожилые годыТибур, что воздвиг гражданин Аргосский[744], —Отдохну я там от тревог военныхСуши и моря.
Если ж злые в том мне откажут Парки,Я пойду в тот край, для овец отрадный,Где шумит Галез[745], где когда-то былоЦарство Фаланта[746].
Этот уголок мне давно по сердцу,Мед не хуже там, чем с Гиметтских[747] склонов,А плоды олив без труда поспорятС пышным Венафром[748].
Там весна долга, там дарит ЮпитерСмену теплых зим, и Авлон[749], что Вакху —Плодоносцу люб, зависти не знаетК лозам Фалерна.
Тот блаженный край и его стремниныЖдут меня с тобой, там слезою должнойТы почтишь, скорбя, неостывший пепелДруга-поэта.
«В дни бурь и бедствий, друг неразлучный мой…»[750]Перевод Б. Пастернака
На возвращение Помпея Вара
В дни бурь и бедствий, друг неразлучный мой,Былой свидетель Брутовой гибели,Каким ты чудом очутилсяСнова у нас под родимым небом?
Помпей, о лучший из собутыльников,Ты помнишь, как мы время до вечераС тобой за чашей коротали,Вымочив волосы в благовоньях?
Ты был со мною в день замешательства,Когда я бросил щит под ФилиппамиИ, в прах зарыв покорно лица,Войско сложило свое оружье.
Меня Меркурий с поля сражения[751]В тумане вынес вон незамеченным,А ты подхвачен был теченьемВ новые войны, как в волны моря.
Но ты вернулся, слава Юпитеру!Воздай ему за это пирушкою:Уставшее в походах телоНадо расправить под сенью лавра.
Забудемся над чашами массика[752],Натремся маслом ароматическим,И нам сплетут венки из миртаИли из свежего сельдерея.
Кто будет пира распорядителем?Клянусь тебе, я буду дурачитьсяНе хуже выпивших фракийцевВ честь возвращенья такого друга.
«Будешь жить ладней, не стремясь, Лициний…»Перевод А. Семенова-Тян-Шанского
