Библейская история древнего мира и античная мифология - Андрей А. Грачев

и в других источниках, отличающихся от библейского повествования только деталями. Прежде всего, речь идет о древнегреческих мифах о подвигах Геракла, сына Алкмены: «После Ливии Геракл отправился странствовать по Египту. В этой стране царствовал Бусирис, сын Посейдона и Лисианассы, дочери Эпафа. Бусирис всех чужестранцев закалывал на алтаре Зевса в соответствии с полученным им оракулом. Египет в течение девяти лет страдал от неурожая, и Фрасий, ученый-прорицатель, пришедший с Кипра, сказал, что неурожай прекратится, если египтяне каждый год будут закалывать чужестранца на алтаре Зевса. Тогда Бусирис, заколов первым Фрасия, стал убивать прибывающих в страну чужестранцев. Геракла тоже схватили и уже несли к алтарям, но он разорвал путы и убил Бусириса и сына его Амфидаманта» (Аполлодор, Мифологическая библиотека, 2,11).

Таким образом, если опираться на данные античной мифической хронологии, Бусирис II (последний фараон II династии Хасехемуи, он же Хенерес Манефона) был убит Гераклом, сыном Алкмены, во время одиннадцатого подвига – похода к садам Гесперид, в котором участвовал и тесть Геракла – Афер, внук Авраама по линии Хеттуры. Бусириса II-Хасехемуи мы считаем всего лишь родственником и наместником первого фараона III династии Джосера (Сесостриса) в Верхнем Египте, какими бы высокими титулами он ни назывался («воссиявший двумя жезлами», «тот, в ком умиротворились оба бога» и т. д.). То же самое касается и первого Бусириса (Хотепсехемуи) – наместника Гора-Аха (Эпафа) в Верхнем Египте, а также других фараонов II династии, предшественников Сета-Перибсена (ал-Валида), занимавших по отношению к царям I династии подчиненное положение. На тему библейского голода существовал и другой греческий миф о царе Эрисихтоне и его дочери Местре, бабке Одиссея по матери. Испытывая муки голода, Эрисихтон неоднократно продавал дочь в рабство, но Местра обладала способностью изменять свой облик и сбегала, возвращаясь к отцу. Имя Местра несомненно указывает на Египет, жители которого согласно Флавию назывались местреи: «все мы, жители нашей страны, называем Египет Местрою, а жителей – местреями» (Иудейские древности, 1,6).

В мифологии Угарита библейский семилетний голод фигурирует как семилетняя засуха, наступившая после смерти охотника Акхита, сына Данниилу. Миф сообщает, что Котарува-Хасису (Гефест) создал для Акхита охотничий лук, на который положила глаз «богиня» Анату. Она предложила Акхиту в обмен на лук бессмертие. Встретив отказ, Анату наслала на Акхита стаю орлов, которые растерзали его, после чего землю на семь лет постигла страшная засуха. В свою очередь, угаритский миф об Акхите является вольным изложением еще одной греческой легенды об Актеоне – сыне Аристея, соратника третьего Диониса, сына Семелы (Зу-ль-Карнайна). Увидев Артемиду купающейся, охотник Актеон был превращен ею в оленя и разорван собственными собаками.

Библейский голод упоминают и иранские мифы, относя его к временам правления туранского царя Афрасиаба, современника Манучехра (Нина): «Спросил Гуштасп мудреца Джамаспа: … Сколько раз повторятся голод и обнищание («тяжелая нужда»)? … Ответил мудрец Джамасп: «Бессмертен будь, живи долго! … Голод и тяжелая нищета случится три раза. Первый раз – в царствование тюрка Афрасиаба, во второй раз – в царствование Пероза б. Йездигерда и еще раз – в тысячелетие Ошедара» (Джамаспнаме,24). Наконец, в самом Египте до настоящего времени сохранилась так называемая «Стела голода», на которой изображен фараон Джосер-Нечерихет (Сесострис), совершающий подношения Хнуму, Ра, Анукет и Сатис. Текст стелы гласит: «Я весьма обеспокоен за тех, кто в моем дворце. Сердце мое в великом беспокойстве по поводу бедствия, так как в мое время Нил в продолжение семи лет не разливался. Оскудели полевые злаки, не хватает травы, не хватает пищи. Каждый грабит своего ближнего. Люди еле ходят. Дети плачут».

Греческий историк Дионисий Галикарнасский сохранил для нас сведения о массовой гибели народа италийских пеласгов, произошедшей в те годы: «Времена, в которые пеласгическое племя начало испытывать напасти, почти на два поколения отстояли до Троянских событий, но продолжались они и после Троянской войны, до тех пор пока численность народа не сократилась до крайности. Дело в том, что вначале пагуба в городах, вероятно, случилась по причине засухи, что опустошила поля, ибо всякий плод на деревьях, не дозревая, опадал неспелым… Что до потомства, как у скота, так и у людей, то приключилось у них нечто сходное: либо происходил выкидыш, либо плод погибал при родах, что нередко губило рожениц» (Дионисий Галикарнасский, Римские древности,1,26).

Родоначальником пеласгов считался Пеласг, внук Форонея (библейского Арама) и ровесник Фалека (р. в 531 г. после потопа). У Форонея, сына Инаха (Артаксада), была дочь Ниоба, современница Евера (р. 397 г.), а ее сыном и был Пеласг, имя которого является производным от Фалека («разделенного»). Вероятно, после разделения языков имя Пеласг было широко распространено, по крайней мере, в Греции мы знаем еще как минимум двух Пеласгов, современников сына Ниобы. Согласно греческим мифам одна из нимф родила Пеласгу сына Ликаона, ровесника Рагава (р. 661 г.), впоследствии ставшего царем Аркадии, у которого, в свою очередь, было пятьдесят сыновей. Попутно отметим, что слово «нимфа» первоначально означало не мифических существ, но согласно Диодору (Историческая библиотека,3,60,4) было синонимом слова «женщина» у народа атлантов. Таким образом, пеласги и древние цари Аркадии по происхождению также являлись потомками Сима по линии Артаксада и Арама – т. е. адитами и «сынами Енаковыми».

Плиний Старший (Естественная история, 7,XLVIII.155) приводит сообщения Эфора о царях Аркадии, живших по 300 лет, и речь, конечно, идет о первых царях, живших еще до Девкалионова потопа, т. е. во времена «серебряного века». Мифы в изложении Аполлодора (Мифологическая библиотека,3,8,1) гласят, что однажды нечестивые дети Ликаона зарезали юношу, сварили его и подали на стол Зевсу, который поразил их перунами, после чего произошел Девкалионов потоп, а сам Ликаон согласно Гигину якобы был превращен в волка (греч. «ликос» – «волк»). Аналогичные сведения о способности невров Скифии принимать волчий облик приводил Геродот (История,4,105), что в свою очередь заставляет вспомнить многочисленные средневековые легенды о вервольфах и волкодлаках, а также современные исследования психиатрии о ликантропии.

Географ Страбон, также ссылающийся на Эфора, сообщает о воинской славе пеласгов: «они, будучи первоначально аркадцами, избрали жизнь воинов и, обращая многих других к тому же образу жизни, всем передавали свое имя и весьма прославились среди греков и всех прочих народов, с которыми только им не приходилось общаться» (География,5,2). Однако память о пеласгах особенно сохранилась на Северном Кавказе, которые там называются нартами (воинами-богатырями), что весьма напоминает название пеласгического племени энотров, выселившихся еще до Девкалионова потопа из Аркадии в Италию во главе с сыном Ликаона, Энотром. Далеко не случайно, что отдельные сюжеты нартской мифологии практически идентичны древнегреческим мифам.

Предком нартов считался Уархаг (староосет. «волк»), тождественный греческому Ликаону. Подобно Ликаону, сыну Пеласга и внуку