Библейская история древнего мира и античная мифология - Андрей А. Грачев

Вильгельма де Рубрука в благодатное лето Господне 1253 года, гл. 28). Таким образом, тибетцы Рубрука являются знаменитыми исседонами, отличавшимися воинственностью, ритуальным поеданием умерших родственников и одновременно с этим равноправием женщин: «Когда умирает чей-нибудь отец, все родственники пригоняют скот, закалывают его и мясо разрубают на куски. Затем разрезают на части также и тело покойного отца того, к кому они пришли. Потом все мясо смешивают и устраивают пиршество. С черепа покойника снимают кожу, вычищают его изнутри, затем покрывают позолотой и хранят как священный кумир. Этому кумиру ежегодно приносят обильные жертвы… Этих людей также считают праведными, а женщины у них совершенно равноправны с мужчинами» (Геродот, История,4,26).

В средние века тибетцы, они же исседоны, входившие согласно арабскому философу IX века Аль-Кинди в число 22 племен Гога и Магога и сбежавшие от Диониса (Зу-ль-Карнайна) в Центральную Азию, были также хорошо известны под другим именем – это не кто иные, как многочисленный конгломерат ойратских племен (западных монголов), частью которых являются откочевавшие в XVII веке из Джунгарии калмыки. Непривычно высокое для скотоводческих народов положение женщины в калмыцком обществе неоднократно отмечалось различными исследователями. Что касается случаев каннибализма ойратов (калмыков) средневековья, то о них еще в XVII веке сообщал Э. Челеби: «И вот, если случится, что человек умер, то, чтобы определить его судьбу, бросают жребий… Если же выпадет зеленый цвет – они варят труп и едят… Даже, когда умер один из сыновей Мончак-шаха, они на огне превратили его в кебаб, выпустили жир и кровь и съели… Я, ничтожный, сказал: «О, разве мясо человека едят?» Они ответили: «Ха, конечно едят. Вот мы едим его мясо, чтобы душа его вошла в душу одного из нас и таким образом разгуливала, не ведая смерти» (Э. Челеби, Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья, 6, 851). В «Послании аль-Кинди» исседоны упомянуты под именем тервеллов: «Вот как были заперты двдцать два их царя, у каждого из которых было по восемьсот вождей, а у каждого вождя – по сто тысяч воинов… Четвертый, Депар, царь тервеллов, которые своих родителей, изнуренных старостью, рубят на куски и съедают, а тот, кто отказывется это сделать, считается у них нечестивцем».

Области, занимаемые ойратами-исседонами, всегда были чрезвычайно обширными. Это территории современных Алтайского края, республики Алтай, китайской провинции Цинхай, а также Синцзян-Уйгурского и Тибетского автономных районов Китая. Проживавших на территории Цинхая ойратов де Рубрук справедливо называет тибетцами – этот регион действительно граничит с Тибетским нагорьем и находится в восточной части хребтов Куньлуня, окаймляющего Тибет с севера. Еще в XVII–XVIII веках на территории Цинхай и Тибетского автономного района существовало одно из ойратских государств – Хошутское ханство. В XIII веке исседоны-ойраты (они же тибетцы де Рубрука, калмыки, джунгары и западные монголы) вошли в состав империи Чингис-хана, и их верхушка путем династических браков даже породнилась с Чингисидами, фактически захватив власть в Монгольской империи. Таким образом, завоевательные походы монголо-татар против всего мира, по сути, являлись нашествием исседонов, и современники были недалеки от истины, утверждая, что подверглись нападению народов Гога и Магога. Но как говорил, перефразируя библейскую Книгу Чисел, свт. благоверный князь Дмитрий Донской после победы над татарами при реке Воже в 1378 г. – «отступило время от них: Господь же с нами».

Восточные соседи тибетцев-исседонов – народы лонга и соланга, которых де Рубрук описывает как смуглых людей маленького роста (Путешествие в восточные страны, 28), вероятно, являются народами таи и лао, переселившимися из современной китайской провинции Юньнань в бассейн Меконга и создавшими лаосское феодальное государство Лансанг. Вплоть до настоящего времени Лаос и Вьетнам являются государствами с едва ли не самым низкорослым населением. Впрочем, нельзя исключать, что первоначальным местом обитания лонга и соланга могла быть и северная Монголия. В этом случае становится понятным происхождение гидронима Селенга, который зачастую связывают с эвенкийским «сэлэнга» («железный»), несмотря на полное отсутствие в бассейне реки запасов железа.

Однако в отношении мифических аримаспов, занимавших богатые золотом земли и считавшихся соседями исседонов, приходится констатировать, что информации о них очень мало, и очевидно, что подобно пресловутым циклопам, этот «дивий» народ канул в лету. Последнее упоминание об аримаспах мы находим у Диодора, который, рассказывая о походах Александра Македонского, помещает аримаспов в регионы так называемой ИндоСкифии, граничащие на западе с Дрангианой (Систаном) и Гедросией, – т. е. в район современного Пакистана: «После этого, устроив все в Дрангиане, Александр вместе с войском выступил против народа, который раньше звали аримаспами, а теперь зовут «благодетелями» по следующей причине. Кир, подчинивший власти персов мидян, во время одного похода оказался на краю гибели, так как в пустыне, по которой он шел, не было ни еды, ни питья. Голод заставил солдат поедать друг друга, как вдруг явлилсь аримаспы с 30 тысячами подвод, нагруженных хлебом. За это неожиданное избавление Кир освободил их от платежей, пожаловал еще другими милостями и переменил прежнее имя на «благодетелей». Александр, войдя в их страну, был приветливо встречен жителями и почтил их подобающими милостями. Так же отнесся к нему и соседний народ гедросиев; он ответил им приличествующим случаем милостями. Оба названных народа он причислил к стратегии Тиридата (Диодор Сцилийский, Историческая библиотека, 17,81,1).

В то же время не понятно, действительно ли Кир и Александр имели дело с легендарными аримаспами, поскольку согласно «Посланию аль-Кинди» аримаспы входили в число народов Гог и Магог, и если следовать сообщениям Геродота и Аристея из Проконнеса, жили на севере Азии. Если же все обстоит гораздо прозаичнее, то под аримаспами у Диодора попросту имеются в виду жители персидской провинции Арахозия. В таком случае место обитания сказочных грифонов, враждовавших с аримаспами из-за золота, также должно было находиться по соседству с Арахозией и Гедросией – в окраинных хребтах Иранского нагорья Чагаи и Тобакакар на территории пакистанского штата Белуджистан. Не случайно, Ктесий Книдский помещал грифонов именно в Индию, под которой тогда понималась территория не только современной Индии, но и Пакистана.

Золотодобычу в Индии в IV веке до РХ Ктесий описывал как весьма рискованное мероприятие: «В Индии также есть золото. Но его добывают не в реках, промывая песок, как, например, в реке Пактолос. Золото находится в многочисленных и высоких горах, на которых обитают грифы – четырехфутовые птицы размером с волков, с лапами и когтями, подобными львиным. Все их тело и крылья покрыты черными перьями, лишь грудь красная. Из – за них золото трудно добывать, несмотря на то, что его чрезвычайно много» (Ктесий Книдский, Индика в пересказе Фотия,26). Напротив, Геродот, рассказывая