Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - Нина Малкина

Ещё один кивок.

Стязатель неожиданно сжал тиаль Ревда, висящий на его груди, и я вскинула глаза. А он тихо, торжественно прошептал:

– Для меня было честью служить вам.

Я не выдержала. Кинулась ему на шею, обняла крепко-крепко и действительно едва не разревелась. Жорхе Вилейн был частью моей жизни, незаметной, но неотъемлемой – настолько, что я уже не представляла себя без него. Он, кажется, оторопел и только спустя несколько долгих мгновений по-отечески похлопал меня по спине.

– Идите к подруге, госпожа, – он взял меня за плечи и мягко отстранил. – Такой хороший вечер сегодня в Квертинде.

Стязатель грустно улыбнулся. Не стесняясь, зажмурился от удовольствия, втянул носом воздух.

– Да, прекрасный вечер, – подтвердил он свои слова и, круто развернувшись, пошёл прочь.

А я так и осталась смотреть на его удаляющуюся фигуру, силясь понять, что между нами изменилось и откуда взялась эта странная «госпожа». Солнце лизнуло корону на бордовой перчатке стязателя, и в следующее мгновение Жорхе Вилейна поглотил сумрак южного вечера.

К Сирене я вернулась в задумчивости. Устроилась рядом, высоко закатав штаны и вытянув ноги в воду.

Подруга без слов взяла меня за руку. Так мы и сидели долго-долго, в молчании, думая каждая о своём. Океан лизал пятки. В его недрах сияли голубые переливчатые огоньки, которые в густеющих сумерках становились всё ярче и ярче. Закат над Батором реял подобно стягу Квертинда. Вселял трепет – и надежду на лучшие времена.

Когда же наступила ночь, я словно окончательно прозрела и оправилась. Моё сердце как будто осознало решение, уже принятое разумом.

– Сегодня я уеду в Тимберию, – заговорила я наконец, задирая голову к звёздам. – Ты была неправа в этот раз, Сирена. Любовь не побеждает. Она мало что значит, когда на кону целое королевство, – я взглянула на два острова, соединенных вместе, едва заметных в густой мгле. – И не помогут этому ни древние легенды, ни песни сказителей, ни вера в лучшее, ни сила человечности. Наверное, где-то есть иной мир, где любовь – величайшая сила, могущественная магия и решение всех проблем. Может быть, мы когда-нибудь туда попадём.

Океан забеспокоился, теперь его волны с шумом разбивались о пристань. Баркас, скрипя мачтой, ждал своего часа.

– Но пока что ты ещё в Квертинде, – отозвалась подруга и слегка качнулась, как пьяная.

Я грустно улыбнулась. Совсем как Жорхе недавно.

– Представь, – толкнула меня плечом Сирена. – Мы с тобой – милые старушки, нам уже далеко за тридцать. Мы вот так же сидим где-нибудь в живописном уголке и наслаждаемся видом. Вокруг покой и уют. Мы так же любим мир, верим в сказку и не разучились хохотать по маленьким поводам. Я пою тебе песни о любви, про любовь, и говорю, что любовь, она… всегда побеждает, понимаешь? Даже когда кажется проигрышем. А ты фыркаешь в ответ и помахиваешь кинжалом, угрожая шумной ребятне на соседней лавочке. – Я рассмеялась, и подруга ненадолго прервалась, чтобы поддержать меня. – Когда же нам на головы опускается вечер, такой же, как сегодня, мы с теплотой в сердце вспоминаем всех, кто когда-то был частью нашей судьбы. И грустим, конечно.

Накатила новая волна, в этот раз ближе и настойчивее. Густая пена защекотала голени.

– Помнишь, как мы ехали в Кроуниц? – встрепенулась я, глядя на жалкое судёнышко паромщика под голубыми парусами. – Стояли на палубе, обнимались и верили в чудо? Две наивные, светлые души. Две девчонки, ещё совсем дети. Сколько времени с тех пор прошло…

– Вечность, – вздохнула Сирена. – Это было слишком давно, чтобы быть правдой. Мы ехали в неизвестность, навстречу чему-то новому. Ты сказала тогда, что мы едем навстречу самим себе.

– Я болтала какую-то чушь, – легко пожала плечами я, вглядываясь в горизонт.

– Ты ведь не я, чтобы не иметь права на ошибку, – вроде бы пошутила Сирена, но отчего-то никто из нас не рассмеялся.

Я зачерпнула морской воды, смыла кровь с костяшек. Свежие шрамы защипало.

– Пришла пора снова искать саму себя, – сказала я.

Сирена вздохнула. Не то, чтобы удивлённо, скорее, задумчиво. И вдруг заговорила бодро, весело и оживлённо:

– Знаешь, я тебя поддерживаю. Путешествия – это замечательно. Возможно, ты найдёшь там то, что всю жизнь искала, – по моему примеру она набрала в ладони воды и омыла голые коленки. – И этот Ренуард Батор вроде отличный парень.

– Надеюсь, что я уеду с ним, – охотно поддержала я энтузиазм подруги. – Он мне тоже нравится. Рени весёлый и… честный. Он будет отличным другом и, возможно, хорошим спутником. Заботливый, внимательный. Чуткий и умный. Мне с ним интересно. А ещё…

Увлекшись, я повернулась к Сирене и вдруг наткнулась на печальный взгляд. Чудовищно жалостливый. Стало противно.

От мерзкого чувства отвлекли тени, заплясавшие на тёмной воде, и звук далёких шагов.

Мы одновременно обернулись – к дому приближалась целая компания.

– С днём объединения Гарталены! – крикнула маленькая старушка в цветастом халате, запахнутом на южный манер.

Сгорбленная и дряхлая, женщина едва передвигала ноги и походила на оживший труп. Но в редких волосах виднелись весенние цветы, а воротник белел накрахмаленным кружевом. В руках старушка несла глиняный кувшин. Она-то и была главой всей банды, судя по тому, что шла впереди.

Слева семенили тот самый мужчина, которого я видела с утра, и его юный спутник. Единственный фонарь прекрасно освещал всех гарталенцев. Довершали делегацию аж трое кошек, в темноте казавшихся серыми.

Когда компания подошла достаточно близко, нам пришлось подняться навстречу.

– И вас с праздником, – коротко поклонилась я и почесала за ухом кошку, тут же юркнувшую в ноги.

– Это молоко от нашей коровки, – вручила мне кувшин женщина. – Свежее ещё. Попей. А это аранчини, южные пирожки, – она подала свёрток Сирене. – Дрянные, если честно, Чийна пекла, невестка моя, – её спутники при этих словах скривились. – А то с утра, небось, ничего не евши. Фенгрим рассказал, что пройдоха-сказитель вновь девок привечает.

На «девок» я не обиделась. Охотно достала крохотный пирожок из вощёного кулька и откусила. Подгоревший и чёрствый, он и правда не был произведением кулинарного искусства. Впрочем, я оказалась так голодна, что сразу же съела четыре штуки. Сирена ограничилась одним пирожком и надменно вздёрнутым подбородком.

– У нас хорошо, вы оставайтесь. Гарталена называлась так ещё до Тибра. Очень уж Древние Волхвы любили это место. Город стоял на острове огромный. Остатки стен и теперь попадаются, – тараторила старушка, пока я ела. – Потому и магия здесь от самой земли поднимается. На холме, где прежде был замок, сейчас святилище Девейны, а при нём больница. Спасибо матушке нашей Мелире Иверийской, – она остановилась