Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина - Анджей Анджеевич Иконников-Галицкий

дугой две симметричные галереи, соединяющие центральный корпус с высокими боковыми павильонами. В одном из них – западном – была устроена церковь. Черта эпохи: церковь – только деталь ансамбля, в архитектурном отношении подчиненная главному зданию – хозяйским палатам.

Бог наказал Меншикова за заносчивость: 3 сентября 1727 года, когда Меншиков присутствовал на освящении дворцовой церкви во имя святого целителя Пантелеймона и, надо думать, с гордостью взирал на великолепие своей усадьбы, судьба самого генералиссимуса была уже решена, указ о его опале заготовлен. Через пять дней Меншиков под конвоем был отправлен в ссылку, а Ораниенбаумская усадьба конфискована.

Большой дворец и Большой каскад в Петергофе

Петровское барокко, так же как и раннее московское, было не настоящим – «переодетым». В отличие от московского, переодето оно было в форму – офицерскую или чиновничью, соответствующую уставу. Но Петр умер, и деловитая простота петровского стиля постепенно уступила место показной роскоши, изобретательности в украшениях. Тридцатилетие женского правления – годы царствования Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны – стали временем бурного, хотя и краткого расцвета русского барокко. Явилась плеяда зодчих, прославивших этот стиль: Михаил Земцов, Андрей Квасов, Савва Чевакинский, Иван Коробов… Но первое место среди этих русских фамилий, бесспорно, принадлежит итальянцу Франческо Бартоломео Растрелли. Варфоломею Варфоломеевичу, как называли его по-русски.

Большой дворец и Большой каскад

Приехав в Россию вместе с отцом, архитектором и скульптором Бартоломео Карло Растрелли, Варфоломей Варфоломеевич обучился строительному искусству под отцовским крылом и уже при императрице Анне приобрел известность дворцовыми и усадебными постройками в Петербурге, Москве и Митаве. В 1745 году императрица Елизавета Петровна поручила ему перестроить Верхние палаты Петра I в Петергофе. Загородный дом, по-петровски строгий, размеров весьма скромных, предстояло превратить в парадную резиденцию, соответствующую вкусам императрицы. А она любила поразить мир роскошью своего обихода.

Место для Верхних палат было выбрано Петром не случайно. Вдоль берега Финского залива проходит высокая терраса, древний берег моря. С террасы открывается любезный петровскому сердцу вид на серые балтийские воды. Вдоль этой террасы Растрелли развернул главный фасад нового здания.

Дворец с его ризалитами, галереями, церковью и симметричным ей «корпусом под гербом» можно назвать панорамным. Увидеть его целиком можно только со значительного расстояния. При этом существуют три линии обзора.

Первая – со стороны моря. Именно так, из Петербурга по воде, чаще всего приезжали хозяева и гости дворца в XVIII веке. При Петре от мелководного залива к террасе был прорыт канал. Подплывая по нему к дворцовой пристани, можно было видеть постепенно приближающийся фасад, чем-то напоминающий огромную птицу с раскинутыми по земле крыльями. Еще до Растрелли ковш канала был оформлен фонтанами, образовавшими Большой каскад. Так сложилась великолепная панорама Большого дворца и Большого каскада – гармония рельефа, архитектуры, пластики, золота и воды.

Вторая линия обзора сейчас почти утрачена, закрыта раскидистыми парковыми деревьями. Петербургский тракт в елизаветинские времена подходил ко дворцу с востока, с той стороны, где позднее был устроен парк Александрия. Именно с востока к линейно вытянутому дворцовому зданию Растрелли пристроил церковь. Она сама по себе шедевр, но также и важнейшая доминанта всего ансамбля. При подъезде со стороны Петербурга зрителю сначала открывалось ее изящное и величественное пятиглавие и уж за ним, как стадо за пастырем, – сужающиеся в перспективе дворцовые корпуса.

Третья линия обзора – тихая и домашняя – со стороны Верхнего парка. Парком он стал позднее, а при Елизавете оставался просто домовым садом, в котором императрица могла отдыхать от официоза и церемоний. Дворец отсюда вообще не кажется роскошным, царским. Представительный и в то же время уютный дом. Очарование. Покой.

Большой Екатерининский дворец в Царском Селе

Развитие идеи и композиции панорамной постройки – в другом, еще более роскошном пригородном дворцовом ансамбле, Царскосельском.

Фасад Екатерининского дворца

В 1717 году на месте Саарской мызы был построен скромный дом для отдохновения второй жены Петра I, будущей императрицы Екатерины I. Отсюда название – Екатерининский дворец. Вступив на престол, Елизавета Петровна решила возвеличить изрядно потускневшую память своей матери, первой российской самодержицы-женщины, а заодно прославить свое царствование еще одной великолепной постройкой.

Над императорской резиденцией в Царском Селе трудились, кажется, все знаменитые столичные архитекторы Елизаветинской эпохи: Михаил Земцов, Андрей Квасов, Джузеппе Трезини, Савва Чевакинский и, наконец, обер-архитектор двора ее императорского величества Варфоломей Растрелли. Под его руководством строительство самого парадного и роскошного загородного дворца русских царей было завершено в 1756 году. Впрочем, и позднее видоизменялся его облик, переделывались интерьеры, пристраивались целые корпуса. Но главная мелодия царскосельской архитектурной симфонии была создана Растрелли.

У Большого Екатерининского дворца два фасада, и невозможно сказать, какой из них торжественнее, какой производит большее впечатление. Единожды увидев, невозможно забыть этот ритм колонн, пластику скульптуры, взлет фронтонов, движение света и тени в излучинах лепнины.

Дворцовая церковь

Всеобщему обозрению открыт парковый фасад. Его протяженность – 325 метров. С двух сторон он ограничен перпендикулярно поставленными корпусами – Церковным и Зубовским. Линейный фасад не кажется однообразным благодаря чередованию повторяющихся элементов. Центральный корпус с тремя ризалитами, парадным балконом, фронтонами, от которого в обе стороны расходятся членения фасада, некогда бывшие галереями, обильно украшенные полуколоннами, скульптурой и лепниной. Затем – бывшие флигеля и снова галереи. Одинаково, но не однообразно. Фасад, вдоль которого интересно следовать взором, открывая для себя новые ракурсы знакомых деталей.

Другой фасад – со стороны парадного двора – торжественный, важный, отчасти скрыт одноэтажным полукольцом служебных построек. Он, как гордый царь, не спешит показывать свой лик народу. Он виден издали, за роскошной золоченой решеткой въездных ворот. Здесь заметнее выделен центр, и во всем чувствуется величие имперской власти.

Екатерининский дворец запоминается обилием разнообразного декора. Здесь вовсю проявилась фантазия Растрелли, соответствовавшая вкусам елизаветинского барокко. Фигурные фронтоны, лепное обрамление окон, полуколонны, атланты, кариатиды, львиные маски… Оформление интерьеров столь же роскошно. В нем доведен до совершенства принцип анфиладного расположения помещений. Парадная анфилада, украшенная золоченой резьбой, тянется во всю длину здания.

Во время Великой Отечественной войны – мы не должны забывать об этом – Екатерининский дворец, так же как и Большой Петергофский, как и другие пригородные ансамбли Петербурга, был практически полностью уничтожен немецкими оккупантами. То, что предстает нашему взору сегодня, – результат великого труда реставраторов. Труда, который был начат в 1945 году и не завершен по сей день.

Смольный монастырь и