ПГТ - Вадим Сериков

Бляхе сейчас к шестидесяти. Пришел он в бригаду из трактористов. По виду напоминает грустного питекантропа, неведомо как попавшего в наше время. Ну, сам увидишь. Незлой, неленивый, а в те времена еще душой широкий. Пока работал на тракторе, помогал всем вскапывать огороды, бабкам да одиноким женщинам – бесплатно.

В бытность его трактористом напарник у него был: огромная собака неясной породы. Пес постоянно сидел рядом с Витей в кабине и облаивал встречных односельчан. Однажды Витя в магазин ушел, а псина оставалась в заведенном тракторе. А две тетки, они в Разумное погостить приехали, мимо проходили. Ну, пес на них гавкнул, разумеется. А тетки, к сожалению, оказались дурами суеверными. Припустили и прямо к участковому прибежали. "Оборотень, – кричат, – оборотень!" Участковый наш ко всему привычный, усадил их, воды налил, дал бумагу с ручкой, писать велел. Они и написали: "Проходя мимо сельпо, подверглись нападению оборотня".

Участковый грозился Бляху на пятнадцать суток упаковать, но после проставленного пузыря оттаял. Дело закрыл, мол, оборотень самоликвидировался по причине социалистического реализма. Да он и сам не хотел раздувать, в районе над ним издеваться бы стали.

Потом Бляхин из трактористов ушел: здоровье стало портится. Начали дрожать руки. Выучил он слово "тремор" и знанием этим очень гордился. Всем показывал свои конечности и говорил: "Видали, какой тремор? Все здоровье трактору отдал".

После расставания с железным конем Бляха стал работать плотником, поскольку тремор хорошему плотнику – не помеха. Но карьера его на задалась с самого начала.

Началось с того, что послали его сделать полки в бухгалтерии. Не найдя более подходящего верстака, он начал пилить ДСП прямо на столе главбуха, которая, по несчастливому стечению обстоятельств, сидела на больничном. Силы Вите было не занимать, поэтому вместе с ДСП он отпилил кусок стола. А стол был старинный, красного дерева, оставшийся, видимо, еще от "прежних". Главбух нежно его любила и по утрам долго протирала тряпочкой. Бляха потом полгода без премии сидел. Мстительной теткой оказалась главбух.

История со столом постепенно забылась. Бляха работал исправно, хотя особо ответственных заданий ему не поручали. Во избежании. Но однажды решили: пора. Пора расти человеку. Засиделся человек на мелкой работе.

И послали Витю соорудить забор на даче заместителя директора. Замдиректора весьма резонно рассудил, что, зачем платить каким-то людям, если можно в рабочее время использовать плотника, получающего государственную зарплату.

– Логично, – подтвердил я.

– Вот! – Дима поднял палец. – Ну, Бляха оценил оказанное доверие и очень хотел его оправдать. По приходу на местность он обнаружил, что вплотную к линии предполагаемого забора посажены молодые деревца с идеально ровными стволами. Он этим немедля воспользовался, и к обеду палисадник радовал глаз.

Правда, оказалось, что забор Бляха закрепил к племенным саженцам дерева под названием "Клен остролистный Глобозум". Когда жена замдиректора вышла из дома и задохнувшись нахлынувшими на нее чувствами, только и смогла выдавить из себя: "Это что?…", Витя радостно ответил:

– Смотрите, очень удобно. Будет расти по мере надобности. Внизу потом добавить немного поперечин, и все дела.

На этом карьера Вилгора-плотника завершилась. Но Бляха не из тех людей, кто сдается без боя. Человеком он решительный. Однажды , знаешь, выбросил жену из окна за то, что она отказала ему в близости. Открыл окно, поднял ее на руки и выкинул. Хорошо хоть первый этаж был. После чего закрыл окно и лег спать.

С женой он, кстати, познакомился своеобразно. В молодости у Вити была особая манера знакомства с женщинами. Завидев понравившуюся ему особу, Бляха строевым шагом подходил к ней и властно спрашивал:

– Здравствуйте, гражданочка. Самолет не видали?

– Нет, – растерянно отвечала гражданка.

– Не видали самолет, посмотрите летчика, – рапортовал Бляхин и прикладывал руку к пустой голове.

Этот немудреный прием действовал безотказно. Вероятно, своей абсурдностью. И на будущую супругу тоже, о чём она любила романтично расказать другим бабам.

В общем, исчерпав все возможности трудоустройства, пошел Бляхин бригадиром полеводов. Работа тяжелая и непрестижная. А бригадиром его сделали сразу, потому как пил он умеренно. Ну, по сравнению с остальными, конечно.

Явился Витя однажды в контору. Нужно было позвонить в район и доложить о срыве плана, потому что трактористы – муд… эм, недостаточно эффективно обеспечивают техникой. Выпивши при этом Бляха был, по обыкновению, не сильно.

Но со связью не заладилось. Звонок постоянно срывался, или, наоборот, на том конце было занято. В результате наш Вилгор впал в ярость, разбил телефонный аппарат об стену, а то, что от него осталось, истоптал ногами. После чего контору покинул.

Порядки тогда были строгие, а телефонные аппараты – в дефиците. За порчу социалистического имущества Бляхе дали полгода исправительных работ.

– Ничего себе! – опять удивился я. – Жестко.

– А ты как хотел? – развел руками Дима. – Dura lex, sed lex. Закон суров, но это закон.

"Латынь, – подумал я. – Это латынь. Абсурд. Паноптиком. Зачем мне Португалия, если есть Разумное?".

– Отсидев от звонка до звонка, – продолжал Дима, – он вернулся, выпил и отправился в контору. Там он стал требовать объяснений, почему с ним так плохо поступили. Не получив оных, разбил к едрене фене новый телефонный аппарат, установленный взамен старому.

Советский суд быстренько вернул его в те же места, откуда он прибыл. Где Вилгор не имел возможности портить казенные аппараты.

Вернувшись после второго срока, Бляха целую неделю просидел дома. Держался. Но потом повторилась привычная схема: бутылка-контора-ругань-телефон на куски.

Милиционеры забирали его, недоумевая от такой страсти к телефоновредительству. Они решили повременить с процессуальными действиями, ибо и время уже изменилось, и телефонные аппараты не являлись тем дефицитом, каким были несколько лет назад.

Бляху пожурили, и строго-настрого приказали к конторе на пушечный выстрел не подходить.

Он держался год. Что в его случае было сродни подвигу. Но в один непрекрасный день все-таки устроил набег и разбил еще один аппарат. Не уследили.

В конторе после этого стали внимательно посматривать в окна, и если Вилгор появлялся в поле зрения, объявлялась тревога. Помещение закрывалось, а Бляхин, порыскав вокруг, убирался восвояси. Позже управление переехало в новое здание, а туда он почему-то уже не ходил.

Принципы принципами, но семью-то кормить надо. И подался Бляха туда, где наконец нашел себя. В ту самую похоронную бригаду.

Почти сразу по приходу в коллектив, Витя удостоился