ПГТ - Вадим Сериков

Вот грустные вещи какие вспомнил Соничка ну все больше не буду. Не надо грустить.

Твой всегда Федя П."

"Молодец Федор Иванович, – похвалил я мысленно. – Настроил меня на нужную волну. Нагнал тоски".

Я посмотрел на часы и понял, что опять опаздываю. Вечно я куда-то опаздываю. Бегом собрался, на ходу впихнул в себя два банана и пулей вылетел со двора.

***

Я ждал Виолетту Геннадьевну возле перекрестка с кольцевым движением. В центре кольца на постаменте было установлено огромное белое яйцо. Первым делом оно ассоциировалось с логотипом известной сотовой компанией, но монумент был явно древнее, чем та фирма, да и мобильная связь вообще. И правда – памятник Яйцу. Кому рассказать, не поверят.

Интересно, что он символизирует? Может, монумент должен напоминать водителям, что они не купили яиц и дома их ждет скандал с супругой? Или эти водители, завидев памятник, обязаны прочесть нотацию своим чадам о том, что, мол, яйца курицу не учат? Много смыслов виделось мне в этой композиции. Близость необычного монумента к кладбищу тоже наводила на размышления. А может, это намек мне? Новая жизнь, мол, впереди. Только какая, вот в чем вопрос.

Место для свидания, конечно, не самое подобающее. Но у нас, собственно, и не свидание, а… А что у нас? Бизнес-переговоры? Встреча одноклассников? Ситуация, конечно, двусмысленная. Хотя, в целом, понятная. Но второе романтическое приключение за такую короткую поездку – это слишком. Надо держать себя в руках.

Хорошо, хоть днем идем, а не ночью. Я представил себе, как бегу по ночному кладбищу, визжа от ужаса: "МЧС! Вызываю МЧС! Спасите-помогите! Вурдалаки жизни лишают!". Сзади меня преследует стайка местных привидений. Сбоку, демонически хохоча, летит на метле Виолетта Геннадьевна. Нет, не на метле, а на учительской указке. Лазерной. И кричит: "Приведите его ко мне! Это он не сдал учебник по географии за седьмой класс". Ужас, конечно. Тем более, учебник я действительно не сдал, и оправдаться было бы нечем.

Тут я вздрогнул от прикосновения к рукаву.

– Здравствуйте, – сказала Виолетта.

Сегодня ее наряд был значительно более легкомысленным, чем вчера, в школе. Но в рамках приличий. Она почему-то улыбалась. Улыбалась… как это называется? "Влекуще" что ли? Пусть будет так. Она улыбалась влекуще.

– Здравствуйте, Виолетта Геннадьевна.

"Сейчас, по закону жанра она должна сказать: "Можно просто Вита", – подумал я. – И загадочно посмотреть мне прямо в глаза".

Но она сказала:

– Пошли?

И, не дожидаясь ответа, двинулась ко входу.

На кладбищенской стене красовалось объявление, любовно отрисованное красной краской. Крупно, по трафарету было написано: "Мусор не бросать". Ниже – приписка, сделанная уже от руки: "Сволочи, не бросайте мусор!". И еще ниже, криво, явно в сердцах, было добавлено: "Суки, поймаю с мусором, руки поотрываю!"

Под объявлением, естественно валялись пакеты и бутылки. Я представил, как на обратной дороге мы находим поверх этой груды пару оторванных рук, и мне стало хорошо и спокойно.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Мечта сапера

По моим наблюдениям, мы были здесь единственными посетителями, кто интересовался табличками на надгробиях.

Меня удивило, что Виолетта чувствовала себя здесь как дома. Бывала тут, видимо, не раз.

– Вот, вот, посмотрите! – вдруг воскликнула она, указывая на одно из надгробий.

– Что там? – живо завертел головой я. Неужели удача? Неужели нашла моих Бужениных?

– Это же Евдокия Михайловна! Она проработала в школе 50 лет.

Ценная информация, спасибо. Особенно актуальная для меня в эту минуту.

– Бывает, – вслух отреагировал я.

– Да она весь поселок выучила, несколько поколений! – загорячилась моя спутница, как будто я сказал про ее кумира что-то нелицеприятное.

– Ага, – вдруг разозлился я, – только из этих поколений почему-то ни одного человека не нашлось, чтобы на могилке лопухи повыдергать!

Она смутилась.

– Тут вы правы. Я и сама этим не занимаюсь. В голову не приходило, – и сорвала самый большой лопух. Успокоила совесть.

Злость моя прошла, как и не было. Мне стало неловко. Ну, чего я, в самом деле, на нее накинулся? Срываю на ней свое плохое настроение? Неудачную семейную жизнь? Чувство материальной неполноценности? Но не извиняться же. Я ведь прав. Ведь я же прав?

– А рядом кто? – кивнул я на соседнюю могилку, чтобы сменить тему.

– Дочь ее. Они вместе жили. Замужем дочь была, развелась, а детей не случилось. Так вдвоем и вековали.

"Грустно, наверное, было этой учительнице, – подумал я. – Всю жизнь чужих детей учила, а внуков не повидала. У меня вот хоть Кирюха есть".

– Да вы не думайте, – опять загорячилась Виолетта, – нрав у нее веселый был. Никогда не унывала. Она верила сильно. Втайне, конечно, иначе бы в школе не смогла работать. Всегда говорила, что человеку надо терпеть все испытания и не ныть.

"Вот такие верующие мне нравятся, – мысленно одобрил я. – Только где их взять? Была одна Евдокия Михайловна, да и той нету".

– Мне один из учеников ее рассказывал, как они с парнями ночью окна ей соломой заложили, – продолжала рассказывать Виолетта. – А у той будильника не было, она по свету за окном вставала. Так до обеда и проспала. И в школу не пришла. Откроет глаза – темно, и давай дальше спать. Проснулась только когда к ней в окно физрук стал стучать: директор забеспокоился, не случилось ли чего, и его послал выяснить. Евдокия Михайловна дверь открыла и ахнула: солнце вовсю сияет. Смеху было – на всю школу! Шкодливый класс установили быстро. А она даже ругаться не стала. Пришла к ним, и говорит с улыбкой: "Спасибо, ребята, благодаря вам я хоть раз в жизни выспалась по-настоящему".

Мы прошли по дорожке, и Виолетта остановилась у обширной ограды, вмещавшей десяток, а то и больше, могил.

– Тут похоронен род Миловых. Огромное семейство. Лет пятьдесят назад Миловых в Разумном чуть не четверть поселка было. А теперь и фамилии у нас такой не встретишь. Разъехались, поумирали, растворились, как и не жили.

Прошли еще чуть дальше. Внезапно Виолетта изменила походку на ускоренно-деловую.

– Пойдемте скорее, – вполголоса попросила она.

– А что такое, боитесь вурдалаков? Не бойтесь, у меня с собой чеснок и серебро, – пошутил я. Как мне показалось, удачно.

Учительница прошла еще метров пятьдесят, не отвечая. Я еле поспевал за ней. Она резко остановилась, и обернулась ко мне:

– Бомба там. Большая.

Признаться, я подумал, что она