Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - Нина Малкина

– Нет-нет, пожалуйста, дослушай! Я так не смогу не только из-за ревности, хотя, конечно, я схожу с ума при одной мысли, что придётся с кем-то тобой делиться. Талиция – моя сестра, и я так не могу… с ней. Понимаешь?

Кирмос посмотрел в окно – начался прилив, и волны накатывали едва ли не к самому саду. Я закусила губу от сожаления и грусти, которые окрашивали наше безупречное солнечное утро в хмурые оттенки. Но ментор не позволил им испортить сегодняшний день. Он качнул головой, усмехнулся и сказал:

– Тогда я не женюсь на ней.

– Как? – хлопнула я глазами.

– Вот так, – он набросился на меня, повалил на кровать, навис сверху и поцеловал в одну щеку, в другую, зарылся носом в волосы и вдохнул запах.

А потом защекотал! Как тогда, в домике ментора в Кроунице. Я расхохоталась и принялась отбиваться. Как и тогда.

– Ты… – выдыхала я. – Не… – смех не давал говорить. – Не сделаешь… этого!

Он перестал меня щекотать и заглянул в глаза. Я видела его улыбку – открытую, тёплую, не насмешливую, а искреннюю. Кажется, ничто не способно было расстроить его сегодня.

– Конечно, сделаю.

– Тогда ты плохой король и не должен становиться правителем, – всё ещё задыхаясь, выпалила я.

– Значит, я не стану им, – он сдул мою прядь от лица и проследил за её полётом.

– То есть как? – напряглась я.

Он не шутит? Я оттолкнула Кирмоса – он легко перекатился на спину. Села, убрала растрёпанные волосы от лица и спросила:

– Ты серьёзно… откажешься от трона?

– Один раз я уже от него отказался, хотя даже не знал, что ты станешь мне наградой, – он заложил одну руку за голову и начал нахально меня разглядывать. Безо всякого стеснения отодвинул край лиловой рубашки, обнажив мою грудь. – Теперь мне хотя бы есть ради чего терять власть.

– Ты не посмеешь! – потрясённо выдала я, спешно запахивая одежду.

– О, ещё как посмею, – он подпёр щёку кулаком.

– Что ты тогда будешь делать? – взвизгнула я. – Как жить? Ты же… умрёшь от скуки!

– Это с тобой-то? – хмыкнул он. – Ты вообще знаешь, что такое быть ментором Юны Горст? А её любовником? – он увидел, как расширяются мои глаза, и остался доволен. – Вот и я до конца не знаю. Но в моей власти это выяснить. – Он снова откинулся на спину и посмотрел в потолок. – Купим какой-нибудь домик. Кстати, этот вполне ничего… Как тебе? Не отвечай! – он поднял палец вверх, хотя я и не собиралась – сидела с открытым ртом. Я видела ментора разным, но таким – юным, игривым, даже в чём-то наивным – никогда. – Или отправимся в Варромар, если захочешь. Мрачное местечко, в самый раз для Чёрного Консула. Но там просто давно не было женской руки. Ты ведь хочешь выяснить, есть ли в моём замке те знаменитые подвалы, оборудованные для пыток женщин?

– Нет, Кирмос, нет, – только и смогла сказать я.

– Нет? – спросил он и поднялся. Одним быстрым движением прижал меня к себе, усадил сверху, поцеловал в шею – туда, где темнел знак соединения. – Нет? – ещё один поцелуй, на этот раз ниже, над ключицей. – Нет? – он лизнул обнажившееся плечо.

Я закрыла глаза, шокированная, обескураженная, возбуждённая и потерявший всякий контроль. Запустила руку ему в волосы, потянулась за поцелуем, но… Кирмос положил ладонь мне на шею, останавливая.

Абсолютно серьёзный, сдержанный, больше не смеющийся. Он смотрел так, будто и не было только что этого смеха, этого ребячества, нежности и щекотки.

– Я понимаю, чего требую и на что нас обрекаю, – тихо проговорил он и погладил большим пальцем мои губы. – Как это ни смешно, ты, столько раз угрожавшая мне убийством, напрямую или косвенно, – единственный человек во всём мире, к которому я могу повернуться спиной без опаски получить нож. Ты не оставишь меня, не предашь, не отвернёшься. Однажды ты уже спасла мою жизнь, заплатив за неё высокую цену. И только богам известно, сколько раз спасала её после. Не только от гибели, а от бесчестия, отчаяния, очернения. Найти такого человека – невероятное счастье, огромное везение. Ты – не моя слабость, как думает Демиург. Ты – моя сила, и ты помогаешь мне справляться, – он открыто посмотрел на меня. – Обещай, что у нас впереди ещё много совместных завтраков. И что в их ожидании ты точно так же справишься со всем и разделишь со мной то, что тебе довелось пережить.

Сердце больно ударилось о рёбра, и солнечный свет как будто померк. А вместе с ним – и моя улыбка.

Я хотела отвернуться, сбежать, отвести взгляд, но Кирмос одной рукой схватил мой подбородок и заставил смотреть в глаза.

– Не отворачивайся, – попросил он. – Говори со мной. Я же вижу, тебе есть, что сказать. Даже если будешь повторяться – говори.

– Прости, – прошептала я ему в губы.

– За что? – в отличие от меня, ментор улыбнулся ещё шире. – Что ты опять натворила? Кого-то убила? Подорвала консульство? Угрожала кому-нибудь?

– Я ничего не сделала, Кирмос, – сглотнув ком в горле, проговорила я. – В том-то и дело. Я должна… кое-что тебе рассказать. Кое-что важное.

Между его бровей залегла складка, и он подозрительно сощурился. Я слезла с него, отползла на другой край кровати, как на другой край света, свесила ноги. Тёплый пол грел ступни, но в груди разливался лёд.

– В ту ночь на плато, когда я убила Кааса… – голос сел, и слова звучали глухо. Я прикусила губу, словно заставляя себя замолчать, но всё же продолжила: – Когда, как ты думаешь, я спасла тебе жизнь… На самом деле я не сделала ничего, за что ты мог бы меня благодарить. Ты не помнишь тех минут… – я сглотнула, хватаясь за разбегающиеся мысли. – Ты и не можешь их помнить, но… тогда я позволила тебе умереть.

– Однако я жив, – он смешно пожал плечами, демонстрируя очевидное.

Я грустно улыбнулась этой простой истине и его игривому настроению, его моменту откровенности, такому хрупкому, неповторимому. Следующие слова пришлось с силой вытолкнуть из глотки:

– Я держала тебя на руках. Мёртвого. Без дыхания, без надежды и… без знака соединения.

Рука сама метнулась к пауку, потёрла прохладные лапы. Сейчас он был на месте. А живой ментор – рядом.

– Каас убил тебя, а я ему это позволила, – я мучительно подбирала слова, которые никак не хотели выстраиваться в стройный рассказ. – Я понимала, что происходит, видела и знала, чем это может закончиться. Я могла бы остановить