Иисус. Картины жизни - Фридрих Цюндель

«И Он, возлагая на каждого из них руки, исцелял их. Выходили также и бесы из многих с криком и говорили: Ты Христос, Сын Божий. А Он запрещал им сказывать, что они знают, что Он Христос» (Лк 4:40,41).

Еще до наступления дня Он незаметно покинул Свое ложе, чтобы помолиться в «пустынном месте». Нам рассказано о трех (включая этот) случаях, когда Спаситель провел ночь (здесь – не всю) в молитве. Должно быть, каждый раз на то была особая причина. Делал ли Он это чаще, мы не знаем. Но ясно одно: что иногда у Иисуса возникала потребность побеседовать с Отцом вслух, то есть слыша Самого Себя, но наедине и вдали от чужих глаз. Такая молитва, наверное, была конкретной, «без лишних слов» (Мф 6:7), а если и продолжительной, то потому, что говорилось в ней о вещах серьезных и многочисленных. Так было и сейчас. Впервые неисчислимые беды всех мастей приступили к Нему, моля о помощи. И если Он в свое время, задумавшись, поначалу оставил без внимания просьбу царедворца, то теперь все силы Своей души направил на решение подобных задач. Великое – и Он это знал – воплощается не сразу «в общем», а лишь кропотливым трудом, постепенным воплощением «частного». «Алчба ленивца убьет его, потому что руки его отказываются работать» (Притч 21:25). Ленивец всегда ждет великого, «общего» и пренебрегает «частным». Но Спаситель не был таким, почему так искренне и откликнулся на те просьбы, в исполнении которых был бы для людей понятней и желанней: исцелить их от телесных скорбей и душевных помрачений. Иначе говоря, вступился за них перед Отцом, донося до Него их страстные просьбы. Полагать, будто сотворить чудо Ему ничего не стоило, было бы суеверием или фантазией. «Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего» (Ин 5:19). Иисус и молил Отца о том, чтобы Он сотворил чудо. За этими страждущими в Его представлении стояли тысячи таких же стонущих в безысходности своего бедственного положения. И Он стремился делать то, что позже посоветует делать и нам: просить, искать, стучать. В этом совете (Мф 7:7–11; Лк 11:9–14) содержится отеческое, удивительно – так и хочется сказать – благородное обещание, сформулированное четко и осмотрительно, как подобает государственному мужу, но именно поэтому не вызывающее сомнений в его достоверности. Оно не означает (как может показаться при чтении вероучительных трактатов): «Попроси – и тебе принесут на блюдечке», или: «На, возьми», или: «Перед тобой открыты все двери, а если не все, то неоткрытые тебе остается только толкнуть!». Вовсе нет. Оно означает: проси, ищи, стучи – и обрящешь! И старания окажутся ненапрасными. Пусть твои отношения с Богом, твои стяжания Его Царства станут частью твоей жизни. Тут многое определяется тем, как ты их выстраиваешь, как растешь и развиваешься сам и как, собственно, ищешь. Уже сама гарантия того, что если мы будем просить, искать и стучать, то нас обязательно ждет успех, означает для нас удивительно много и наделяет высоким достоинством.

Иных путей для выполнения Своей миссии у Иисуса, Сына Божьего, не было. «Бог не взирает на лица» – основополагающий закон, постоянно повторяющийся в Библии. Для Бога куда важнее образ мыслей, нравственные качества («дела»), а это никакого отношения к внешности человека (persona — изначально означало маску актера в театре), к «лицу» (ср. Деян 10:34,35) не имеет. На звания и титулы любого рода Он не смотрит. Если Иисус хотел получить помощь, Он должен был предстать перед Ним обыкновенным человеком, каковым Он ради этого и стал. Только так можно было помочь людям, избравшим праведный путь. Мы совершенно умалим величие и трудность данного Ему поручения, если забудем об этом и станем полагать, что Он в любой момент мог воспользоваться Своей Божественной сущностью.

И Иисус просил, искал, стучал как обыкновенный человек, ибо, только будучи таковым, Он мог вступаться за людей перед Отцом. Сколько дверей оказалось запертыми на засовы древних проклятий, заржавевшие за тысячи лет человеческой истории и не сразу открывшиеся Ему, пока Он дошел до тех, самых последних, отворить которые иначе как ценой собственной жизни было невозможно.

И Он стал действовать так, как и советует поступать Своим подопечным (Лк 11:5–8), чтобы, выступая от имени человечества, сделаться одним из тех, кто намеревается поздней ночью разбудить Отца. Спящий Отец – метафора, означающая, что Его Царство еще не наступило. Он как бы заснул для людей, поскольку они о Нем давно уже не вспоминают и ничего существенного у Него не просят. И теперь человечество в образе своих делегатов, оказавшись в весьма бедственном положении, страждущее, приходит к Спасителю и просит хлеба. Но и у Него тоже нет хлеба, и Ему приходится обращаться к Отцу. И коли Иисус в столь поздний час решается нарушить Его покой, значит, хочет незамедлительно получить от Него необходимую помощь (в притче: сколько того требует приличие перед гостем, а именно «три хлеба» – один для гостя, другой для хозяина и третий, чтобы выглядеть перед ним достойно). Вот почему стучит Он «в полночь» в дверь Отца. «Дети Его», все ангелы, могут проснуться, испугавшись столь необычных, неслыханных и вполне конкретных земных просьб, сразу достигающих Небес. «Ты и вправду этого хочешь, тебя не волнует, что за переполох ты здесь устроил?» – «Нет, не волнует, я хочу». Так Спаситель, не без юмора, описывает, как Он, будучи из рода человеческого, совершенно ясно осознавал всю неслыханную дерзость Своего дерзкого предприятия – спустя тысячелетия возжелать чего-то совершенно нового. Иисус был смел до «неотступности» и стоял на Своем: хотел и хочу всего. И Спаситель знал, что Отец с этим в конце концов полностью согласится.

Если предположить, что Спаситель дал оба совета (Лк 11:5–13) ученикам, исходя из собственного опыта, то, выходит, Он раскрыл нам Свой секрет, как достигать первооснов происходящего и изменять его ход, в сущности, объяснив тем самым, как творил чудеса. Повествователь Лука, на мой взгляд, трактует это именно так, ибо, осознавая свою большую осведомленность, тотчас же добавляет к своему изложению гипотезу фарисеев, высказанную ими ради объяснения самим себе чудес Иисуса, гипотезу враждебную и суеверную, будто Он владеет неким «тайным средством» и достигает результатов «силою бесовского князя».

Примерно так, наверное, и священнодействовал Иисус в те ночи.

Утром пошли за ним с намерением привести домой, поскольку «все ищут Его». Как было бы прекрасно именно теперь, после событий субботы и тем более минувшего вечера, выступить перед собравшимися с проповедью! Но Спаситель торопится, Ему нужно идти дальше! Повествователь живо представляет себе ту военную строгость, с которой Он относится к Себе и к другим, Его неустанное стремление вперед.

Мы завершаем описание первых дел Иисуса историей о расслабленном. Возможно, она произошла намного позже, но Марк не без основания включил этот эпизод в свое полотно, живописующее выступление Иисуса на открытое служение, ибо вряд ли какая иная картина даст нам общее представление о явлении Иисуса в ту эпоху. Все, что мы в отдельности увидим позже, – Его отношение к больным, грешникам, как Его воспринимали инакомыслящие, – все это в миниатюре можно найти в данной истории, рассказанной Марком.

Вот Он в одной из лачуг – это всего одна комната; к Нему рвется народ. Народ глух к теориям и новым учениям, но чуток к реальным вещам и быстро приспосабливается к новым обстоятельствам, если они ему понятны и выгодны. Так, люди быстро смекнули, что Иисус – «служитель» Бога, Его «доверенное лицо», и совершенно простодушно, нисколько не скрывая этого, пользуются Им. Они приступают к Нему со своими нуждами как к Богу, вверяя Ему жалобы, словно в руки самого Всевышнего, допуская в то же время, что Он, как и всякий «приближенный», может многое разрешить и Сам от имени Своего Господина. Спаситель «учил народ» (Лк 5:3) или «говорил им слово» (Мк 2:2), но это были не лекции, а простой разговор, с одним ли человеком, как в случае с расслабленным, со всеми ли, когда хотел заронить Свое слово в сердца многих. Связь болезней с глупостью, дурными привычками, грехами и пороками – как чужими, так и своими (говорят же врачи: «мудрость мужчины – здоровье женщины») – часто настолько очевидна, что жалобы, подобные тем, с которыми к Нему приходили люди, побуждают и заставляют давать всевозможные советы, произносить слова утешения, но бывает, что и наказывать. И слово Спасителя, при всей Его кротости, нередко оказывалось «острее всякого меча обоюдоострого».

Как чудесно сказал Лука: «От Него исходила сила и исцеляла всех». То были торжественные мгновения, когда сломленные болезнью и павшие духом люди один за другим, в смиренно-напряженном ожидании приступали к Нему как к Богу, чтобы беспрекословно выслушать и Его порицание, и каждый ощущал исходящую от Него Божественную благодать, познавая ее на себе.