Решимость: почти святой Брайан - Анастасия Сагран

Классик же неумолимо тянул её по улицам и взлетел с ней на крышу, не слишком покатую. Там он обнял её и закружил в танце. Перевёртыши были способны танцевать даже на отвесных скалах – это была их особенность. Эскортесс такого дано не было, и небольшая опасность упасть и испортить платье своей кровью чуть щекотала ей нервы. Она продолжала смеяться своим чувствам и Классику.

– Смейся-смейся, бестия. Сколько ты ещё будешь смеяться?

Классик поцеловал её. Какое счастье, что Бог, забрав чувствительность к боли, оставил при этом умение получать физическое удовольствие! Да она самая счастливая женщина на свете!

Он раздевал её прямо там, на крыше. Луны уже почти полностью слились. Острый рог розовой луны ещё на добрую половину выглядывал из-за младшей голубой луны. Моргана, наслаждаясь тишиной, ночью, и видом двоелунного хождения, когда вдруг, нечаянно для себя подумала о том, что нижний край младшей голубой луны сегодня не поднимется до уровня розовой. Полного слияния не будет. Это как-то отрезвило её. Дало понять, что тянущее чувство в груди – тоска. А тоска её может быть только по одному мужчине – по Брайану.

Она выпрыгнула из объятий Классика и перемахнула через переулок на другую крышу. Платье ещё оставалось на ней – нужно было только поднять его и застегнуть.

– Ты не платил аванса! – крикнула она, оправдываясь. Но перевёртыш уже был в шаге от неё и поймал её запястья своими руками.

– И потом, Сапфир, да и все южане решат, что ты избегаешь своего заклятого врага.

Классик, собиравшийся было поцеловать её шею, застыл. Затем стал смеяться. Моргане опять показалось, что она в тот миг на грани того, чтобы влюбиться – Классик смеялся неожиданно… потрясающе, неописуемо. Заразительно, потому что Моргана тоже начала смеяться. Она продолжала посмеиваться, натягивая на плечи платье и смотря на перевёртыша. Классик, взглянув на неё с улыбкой, взял за руку и с силой усадил на крышу, а затем и сам сел рядом.

– Малышка, ты только представь… – с улыбкой говорил он. – Я ведь приехал не только ради Сапфира, и ведь совсем не ради тебя… А как поменялись приоритеты!..

– Прости.

– Твоей вины здесь нет. Я всегда знал – притяжение полов нельзя игнорировать. И никто не застрахован от ошибок. Будь тебе двести лет или двести тысяч, миллионов лет… Старики вроде нас не становятся холоднее разумом и сердцем… фиты – да. Но мы, что крылатые, что перевёртыши, что люди… становимся только чувствительнее. Чем мы старше, тем мы эгоцентричнее, тем легче нас задеть. Впрочем, это справедливо для тех, кто не спит по миллиону лет между пробуждениями. За время сна у них восстанавливается сила духа, выносливость сердца. ******** крылатые…

Моргана потянулась к нему и, приобняв его, положила подбородок ему на плечо:

– Говори-говори.

– Моргана.

– М?

– Ты ведь не влюбилась в меня, так? – он повернулся к ней и вгляделся в её глаза. – Что там? Неужели ничего нет?

Он положил руку на её грудь и легко надавил, заставил лечь. Она повиновалась, и он склонился к её лицу.

– Почему оно бьётся так быстро? Почему же тогда ты не сдаёшься на мою волю?

Моргана чуть нахмурилась. Если он будет продолжать думать в этом направлении, то сможет найти правду.

– Видишь те две луны? – она вытянула руку и указала на соединение лун пальцем: – Они скоро разойдутся. Как мы с тобой. Но дело даже не в том. Видишь ли, Эсцетерион не всегда, но в эти ночи ходит ниже Дитрии на…

– Эта планета ещё молода. Через несколько тысяч лет Дитрия удалится, а Пралуна с Эсци-сёстрами приблизятся, так что и соприкасаться перестанут с розовой. Сейчас уникальное время…

– Я хочу сказать… тебе нужна женщина твоего вида и твоего уровня, Хоакин, милый.

– А я хочу сказать, что такой женщины не может быть уже никогда.

Классик хотел сказать что-то ещё, но проглотил это. С каждым столетием тайн у старейшего из известных перевёртышей становится всё больше. Оттого невольно станешь либо невпопад разговорчивым как Сапфир, либо молчаливым.

– Мне нужно вернуться и сделать то, зачем приехал, – сказал Классик и поднялся, начал приводить себя в порядок.

– Прежде чем делать свои дела, выпей с моим отцом, а то мне кажется, что с начала вечера ты так и не получил ни крошки удовольствия из-за меня.

– Это верно. Но ты… вправду стала ещё красивее.

– Спасибо.

Классик улетел. Моргана спешно собиралась. План провалился полностью, и она должна быть в зале, чтобы вовремя прикрыть Сапфира от удара, если он всё-таки последует.

Платье сидело уже как-то не так, а туфли значительное время пришлось искать по улицам и крышам, но на бал она вернулась вовремя и в том же виде, что и исчезла.

Классик, спокойный, в отличном расположении духа, обманчиво-мягкий даже, разговаривал в присутствии Брайана с одним из крылатых. Собирался выяснить детали, чтобы заключить потом более выгодное торговое соглашение.

Разговоры при появлении Морганы опять стихли, и Классик обернулся к ней. Моргана скромно поклонилась ему и подошла к Эрику Бесцейну, стоявшему в кругу людей.

– Желаю танцевать. Составите мне пару? – предложила она первая. На неё всё равно смотрели как на проститутку, так что скажи она что угодно, это бы не слишком шокировало людей.

– Жена рассердится, если узнает, что я целовал ваши туфли, – покачал головой будущий император, при этом виновато улыбаясь.

– К чёрту правила. Скажете жене, что ради неё я вас простила. Пусть ваши поцелуи принадлежат той, кого вы любите сильнее.

– Тогда позвольте вашу руку, – и Эрик вывел Моргану в центр зала.

– Что я пропустила? – быстро спросила она, пользуясь тем, что вокруг ещё никого нет, и никто не может их подслушать.

– Почти ничего. Сапфир вышел как раз перед возвращением Классика. Тот сразу же подошёл к Ксениону и поговорил с ним. Затем двинулся к Ханту и он, Хант, представил Классика отцу Брайану. Его Святейшество наверняка познакомил царя с двумя-тремя будущими деловыми партнёрами… в точности я не знаю. Сапфира ещё нет.

– Спасибо, – серьёзно поблагодарила эскортесс и стала расспрашивать человека о его жене. Тот рад был рассказать о супруге, а точнее пожаловаться на неё и одновременно выказать гордость этой женщиной. Моргана, несмотря на то, что при ней нахваливали другую даму, слушала с удовольствием и интересом, и, как оказалось позже, тем завоевала Эрика Бесцейна как может быть и не друга, но как доброжелателя.

Поскольку танец закончился, а Сапфир не вернулся, Моргана