Решимость: почти святой Брайан - Анастасия Сагран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Герцог в ответ громко хлопнул дверью. Кажется этот жуткий грохот – это бедная дверь, упавшая вместе с косяком.
– Есть ещё кто-то, кто хочет мне что-то сказать?
– Он поедет к Ксениону и потребует убрать её, – сказал Сапфир.
– Да, скорее всего.
– Ты не станешь ничего делать?
– У меня уже слишком мало сил и времени. А ты? Станешь делать что-то для неё? Ты её опозорил, ты виноват перед ней.
– Она, при всей её… полезности, сделала то, что от неё требовалось, и, при этом, достаточно уже намутила воды и ещё может… А я хочу поспешить с коронацией нового императора, – негромко продолжал говорить Сапфир.
– У меня нет возражений, – Брайан говорил о коронации. – Но… это из-за Классика?
– Не только, – Сапфир правильно его понял. – Хочу, чтобы именно ты собственноручно короновал его. У меня нехорошее предчувствие.
– Предчувствие? Что за дурной выбор слова?! Ты же ясновидящий. Разве ты не видишь?
– Я-то вижу, но совершенно не хочу понимать то, что вижу. Отказываюсь, скажем так, верить в это. Скорее, это случится всё равно, с моим участием или без него. Мне не изменить ни одной детали. Значит это воля Бога.
– Драгоценные слова. Ты слышал их, Роджер? Как там твоя вера?
– В полном порядке, Брайан.
– Тогда коронуем его.
– Не терпится умереть? – вроде как пошутил Роджер.
– Да, честное слово, да! Сложно представить, что конец пути почти рядом. Немного не верится.
– Ты счастлив? – недоверчиво спросил Тони откуда-то из глубины комнаты.
– Как можно быть счастливым, когда знаешь, что вы тут, грешники, без меня будете, чтоб вас, продолжать губить души?
– Клянусь, буду хотя бы этичен, – смущённо пообещал Тони.
– Какая разница-то? – поинтересовался Джереми.
Брайан не слишком грубо обозвал племянников и прогнал прочь. Встал на молитву.
Моргану он допустил к себе к вечеру. Та плакала и опять клялась, что всегда будет любить только его и ему принадлежит её душа до конца её жизни и даже после.
– Если мы встретимся на том свете, и ты и там будешь надоедать мне своими клятвами, я, думаю, сбегу от тебя куда-то ещё. Может быть, я поднапрягусь и отправлюсь в более высокие сферы, – сказал ей Брайан.
Эскортесс продолжала разводить сырость уже молча.
Тогда он спросил её:
– Одно из самых высочайших благ, это принять имянаречение от меня непосредственно. Почему ты медлишь? Думаешь, я не умру, не окрестив тебя? Ты ошибаешься.
– Я… – Моргана нервно хихикнула, – надеялась на это.
– Бог тебя не послушает в этом. Говорю же – у тебя есть всего пара-тройка дней. Решайся.
Она молчала.
– Решайся сейчас, – потребовал Брайан.
– Я не могу. После того, как у Него появится моё имя, я вроде бы буду и Ему принадлежать. А я хочу быть только твоей.
– Еретичка. Вон с глаз моих!
– Брайан! Пожалуйста. Я не привыкла иметь больше двух господ.
– Больше двух господ?
– Я предана единственному хозяину и больше, чем телом – Игрейне Пятой.
– Не Ксениону?
– Он глава клана, решает вопросы, как ваш Ричард Сильвертон. Но в сердце – Игрейна. Это как с вашим Сапфиром. Мы подчиняемся решениям Ксениона, но делаем это ради Игрейны.
– Мы не делаем ничего ради Сапфира. Он сам для себя создаёт всё, что ему нужно.
– Но если он потребует ради будущего сделать что-то, разве это будет не так, как если бы ты делал что-то ради него самого? И потом, Ксенион, как дракон-ящер, видит всё сущее иначе и точно знает, что нужно делать ради Игрейны и сделает для неё всё.
– Зачем? Прямо культ какой-то.
– Отчасти. Все говорят, что она похожа на Игрейну Первую.
Брайан не стал продолжать разговор на эту тему. С того мгновения он думал о том, что Ксенион способен на всё, чтобы короновать Игрейну Пятую и надо внимательно следить за тем, чтобы Эрик Бесцейн был жив и держался как можно дольше после коронации.
Он поделился своими мыслями с Сапфиром. Тот согласился с тем, что в целях Ксениона действительно есть коронация Игрейны Пятой, но успокоил:
– Игрейна ещё не готова для короны. Дракон Ксенион тоже знает об этом. Моргана права – драконы видят реальность в чём-то глубже, но и в чём-то… Ксенион умён, но вовсе не так, как перевёртыши или мы. Он умён иначе. Просто иначе. И он умеет выжидать. Некоторое время, несколько десятков лет ещё, он будет воспитывать Игрейну. И только затем начнёт планировать переворот. И это… если я ничего не сделаю. А я сделаю…
Брайан успокоился, но к его молитвам добавилась новая. А за неделю до календарной жары был выбран храм святого Эджа для коронации и Брайан почти сутками молился у алтаря.
Этот храм был выбран по двум причинам. Во-первых, он был самым большим в Ньоне. Во-вторых, в храме всё, от украшений до крупнейших элементов архитектуры, было семикратно и семичастно. Достаточно было сказать перевёртышам и исповедующим семибожие людям об этом, чтобы они восприняли храм Эджа куда положительнее, чем все остальные храмы вместе взятые.
День коронации подступил вплотную и Брайан отправился в ратушу, чтобы ещё раз обсудить все оставшиеся детали губернаторской деятельности с Бенедиктом. Почти все окружающие считали, что Брайан переживёт коронацию едва ли на день-два. Брайан был готов давно, но Бенедикт совершенно не был уверен в себе и святой должен был вселить решимость в кардинала Гурана. Но в тот день встретиться оказалось очень проблематично:
– На ступенях дракон Ксенион, – сообщил Уоррен тихо.
Брайан повернулся в ту сторону, откуда шла волна доброжелательности. Он-то думал, что это Бенедикт.
Ксенион стал подниматься вверх, к ним навстречу.
– Ваше Святейшество, добрый отец Брайан. Ребятки, – Ксенион так здоровался. Драконы вообще отличались оригинальностью. – Перевёртыши-цари хотят возвысить Эрика в глазах прочих… этих инуэдо и шипастых. Да и людей тоже… и южан. Хотят подарить Эрику Моргану. Говорят, мол, мы ему и власть, что солдат посильней, оружия значит, и все тайны мира, и денег, и девку дадим. Чтоб полный набор и уважать можно было.
– Повезло ему, – только и сказал Брайан.
– Да это всё мишура… про это и то… Классик всё равно тайн всех не выдаст, Рашингава всё равно всех ядов
