Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина - Анджей Анджеевич Иконников-Галицкий

Поодаль, к северу от Нового Торга, стоит грузная Воскресенская церковь, построенная в XVII веке с явной оглядкой на Успенский собор Московского кремля или, скорее, Ростова Великого. Закомары и луковичные главы, дань традициям старой Руси, обретают неожиданно новое звучание в перекличке с колоннадой и куполом Троицкой церкви, возведенной в эпоху победного шествия классицизма по российской глубинке.

И все сливается в широкой устойчивости каргопольского стиля.

Сольвычегодск – столица Строгановых

Сольвычегодск – город маленький. Три тысячи жителей, деревянные дома, огороды, заборы. Не город, а большое село на берегу реки Вычегды. На окраине его высится необыкновенный храм – высокий, парадный, одетый в яркие, хоть и сильно обветшавшие одежды. Столичный аристократ среди погруженных в мелочные хлопоты мещан. Откуда он взялся здесь, в медвежьем углу Архангельской области? Вот откуда: Сольвычегодск – бывшая столица торгово-промышленной державы Строгановых. Как это свойственно маленьким русским городкам – состоять в ранге «бывшей столицы»!

На заре своего могущества, при Иване Грозном, солепромышленники братья Строгановы основали здесь монастырь Введения во храм Пресвятой Богородицы. Их потомок Григорий Дмитриевич Строганов – современник и единомышленник Петра I, покровитель искусств, собиратель диковин, словом, человек своего времени – решил на месте деревянного монастырского храма построить новый. И уж так построить, чтобы удивить всех.

Сольвычегодск. Начало XX в.

Собор начали строить в 1688 году, а закончили в 1693-м – в то самое время, когда в Москве рос шедевр «нарышкинского» барокко, церковь Покрова в Филях, и чуть позже, чем были возведены главные постройки Новодевичьего монастыря. В декоре, да и в композиции этих зданий так много общего, что можно быть уверенным: архитекторов и мастеров (чьи имена, как водится, остались неизвестны) Григорий Дмитриевич выписал из Москвы.

То было время великого переворота в культурном сознании русского мира. От смирения к гордости. От традиций к новшествам. От благочестия к творчеству. Изыски и причуды западноевропейского стиля барокко как нельзя лучше соответствовали беспокойному настроению взбаламученной русской души. Первые опыты новаторской архитектуры осуществлялись в Москве. Но и в провинции очень скоро узнали: строить можно по-новому; даже православные церкви можно (и очень даже интересно) одевать в европейское платье.

Введенский храм, правда, более традиционен, чем его московские ровесники: провинция не любит безоглядных новаций. Высокий четверик, образующий его основной объем, поставлен на подклет и окружен с трех сторон галереей (первоначально открытой, позднее переделанной в крытую) – композиция, обычная для храмовой архитектуры Московской Руси. Однако апсиды, по высоте равные галерее, очень похожи на полукруглые лопасти церкви Покрова в Филях. Округло-ребристые главки на восьмигранных барабанах тоже заставляют вспомнить Фили.

Сольвычегодск. Начало XX в.

Более всего бросается в глаза белокаменный декор на краснокирпичных стенах. Колонки, колонны, полуколонны, некоторые из них витые, некоторые покрыты орнаментом в виде виноградной лозы. Фигурные аттики с пирамидками и раковинами. Прямоугольные вставки из цветной майолики. Оконные наличники с фронтончиками. Все это похоже на декор московских нарышкинско-голицынских храмов, но есть одно тонкое отличие. В убранстве сольвычегодского собора более четко выражен архитектурный ордер. Коринфские и ионические капители колонн поддерживают антаблемент, типичный для европейских построек ренессанса и барокко. Правда, ордер выполняет функцию декоративную; в святая святых архитектуры – в конструктивную основу здания – западноевропейский гость еще не допущен.

А вот и конструктивное новшество. Храм с пятью главами и световыми барабанами создан бесстолпным. Его внутреннее пространство едино и не расчленено. На чем же держится пятиглавое навершие? На своде, напоминающем перекрещенные подпружные арки, которые опираются на утолщения стен. Это изобретение, не имеющее аналогов в старом русском зодчестве, – тоже знамение времени.

В общем, собор удался на славу. Стоит заехать в Сольвычегодск только для того, чтобы увидеть это ярко-кружевное чудо в обрамлении сурово-невзрачных картин провинциального Севера.

Великий Устюг

Семь столетий назад Русь рассыпалась на сотни обломков – удельных княжеств. Каждое из них старалось выглядеть маленькой державой; в каждом свой стольный город с кремлем, собором, княжьим двором, монастырем. Кремль крохотный, собор ветхий, двор бедный, монастырь захудалый… Но все же – стольный город! Каждая из этих захолустных столиц тянулась вверх, каждая надеялась сыграть ту роль, которая выпала в итоге одной Москве.

Поэтому в России нет провинциальных городов. Каждый городок – в глубине души столица.

Устюг, возникший во времена Всеволода Большое Гнездо близ того места, где реки Сухона и Юг сливаются, образуя поток Северной Двины, тоже побыл в роли столицы – лет 100, с середины XIV до середины XV века. Устюжское княжество находилось до такой степени на отшибе, что даже имена его князей потонули в безвестности; знаем только, что то была ветвь князей Ростовских. При Иване III Устюжский удел был упразднен и влился в единое Московское государство.

В судьбе Устюга случился взлет, и городок стал именоваться Великим в XVII веке, когда, после основания Архангельского порта, по Сухоне и Северной Двине пролег торговый путь из России и из Сибири в Англию и Голландию. Устюг превратился в узловой перевалочный пункт на этом пути. Стал Великим. Разбогател. Начал обстраиваться храмами, колокольнями, палатами. Здесь сошлись крайности: Восток с Западом, Альбион с Чукоткой. Архитектурный облик этого затерянного в северных просторах города – облик вовсе не провинциальный, а приличествующий столице пусть маленького, но самобытного царства. Складывались его неповторимые черты в течение двух столетий, начиная со времен Михаила Романова. В нем соединились старомосковские каноны, причуды и поиски барокко, устойчивая благонамеренность классицизма.

Как всякое северорусское селение, Устюг лицом своим – главным фасадом – развернут к воде. Приезжать в этот город нужно по реке. Вид открывается замечательный. Привольный берег, из которого, как возгласы из тишины, вырастают многоглавые звенья церквей, шпили колоколен. Панорама эта раньше была более богатой, многое утрачено в годы всеразрушающей советской власти. Но то, что сохранилось, впечатляет.

Над изгибом реки Сухоны протянулась Набережная улица, изобильная церквами и особняками великоустюжских купцов. Ее композиционный и смысловой центр – ансамбль Соборного дворища. Этот комплекс, возникший на месте древней Устюжской крепости-детинца, строился, перестраивался, дополнялся и разрушался в течение нескольких столетий. Витиевато-красивый облик дворища создают три главные постройки середины XVII века: Успенский собор, звонница и собор Прокопия Праведного; дополняют ансамбль – собор Иоанна Устюжского (XVII–XIX века), церкви Богоявления, Алексия Митрополита, Спаса Нерукотворного Образа и Архиерейский дом.

Издали белоснежные стены с колонками и наличниками представляются вылепленными из снега, фигурные главки на высоких барабанах кажутся