Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина - Анджей Анджеевич Иконников-Галицкий

острове, продуваемом северными морскими ветрами, они поставили две избушки-кельи. Произошло это, по разным сведениям, в 1420 или 1429 году. Через несколько лет Герман ушел на Большую землю, и Савватий остался в одиночестве. Как может человек один, без оружия, без запасов продовольствия, без чьей-либо помощи, без привычных нам технических приспособлений прожить на острове среди холодного моря два коротких северных лета и две бесконечно долгие, суровые зимы? Савватий прожил. Только почувствовав приближение смерти, он отправился (в одиночку!) через море к устью Выга, где имелась церковь, чтобы там принять причастие. Исповедавшись и причастившись, Савватий скончался и был похоронен близ устья Выга (сейчас это место поглотил город Беломорск). Произошло это, вероятнее всего, около 1435 года.

На следующий год Герман вернулся на Соловецкие острова вместе с иноком Зосимой. Зосима, уроженец села Толвуя в Заонежье (в некоторых редакциях жития местом его рождения названо село Шуньга, невдалеке от Толвуи), до этого был монахом Палеостровского Корнилиева монастыря на Онежском озере. Вновь между соловецкими валунами застучали топоры, были срублены кельи. И на сей раз Герман, прожив на острове недолго, ушел на материк, и Зосиме пришлось зимовать на острове в одиночку. Зато, вернувшись по весне, Герман привез с собой еще одного брата, Макария. В последующие годы к трем подвижникам присоединились новые насельники, число их превысило два десятка. Была построена деревянная церковь во имя Преображения Господня. Образовался монастырь.

Зосима умер в тот самый год, когда совершилось присоединение новгородских земель к Московскому государству. Православная Русь сделала главный шаг на пути к политическому единству. С этого времени на два столетия Соловецкий монастырь становится главным оплотом православной веры и российской государственности на всем Русском Севере. В дальнейшей истории Соловецкого монастыря было много великого и много трагичного. Суровы эти прекрасные места, тяжек путь северных подвижников. Тридцатилетнее подвижничество и мученическая кончина митрополита Филиппа, убиенного по приказу Ивана Грозного; трагедия раскола и Соловецкого восстания 1667–1676 годов; апокалиптическое пришествие века двадцатого… Но вот сейчас Соловецкий монастырь стоит над беломорскими водами – твердый в вере, как старцы Савватий, Зосима, Герман.

Архитектурный ансамбль Соловецкого монастыря создавался долго – около трех столетий. При этом он поражает единством замысла и точностью воплощения. И в том и в другом случае перед нами панорамный ансамбль. Его нужно видеть целиком, причем в полной мере его красота и сила открываются при смене точек обзора, в движении. К нему надо подплывать издалека, под парусом, раскачиваясь на беспокойной беломорской волне. Тогда шпиль колокольни, купола собора, шатры башен постепенно будут рождаться из воды, рождаться дважды: вверх, в небо, и вниз, отражением. Последними встанут стены, сложенные из гигантских валунов, которые под силу передвигать только великанам.

У Соловецкого монастыря не один главный фасад, а два. Вторая, не менее мастерски выстроенная панорама открывается со стороны небольшого озера, называемого Святым. Отсюда по всему Большому Соловецкому острову разбегается сеть каналов, построенных насельниками монастыря еще четыре столетия назад. Озерный фасад суров, но как-то по-свойски, по-домашнему. Он не так симфоничен, звучит он не трубным гласом, а скорее ровной стройностью монашеского хора. С этой стороны особенно отчетливо выступает главная архитектурная доминанта ансамбля: Преображенский собор.

Уникальный храм. Барабан под его центральной главой имеет форму восьмигранной усеченной пирамиды, напоминающей шатер, и опирается на два столба и восточную стену. Его смещенность к востоку создает заряд динамичной асимметрии. Но этот сдвиг уравновешивается возвышенными башнями по четырем углам, на коих поставлены четыре малые главки. Стены собора чуть-чуть наклонены к центру, что придает ему росту и стройности. Гладь стен, мощь лопаток, разделяющих его фасады, прямота линий – все это делает его объем похожим на скалу, а главки – на витязей, стоящих на вершине скалы.

В дополнение к этому ощущению сам собор и пристроенная к нему галерея покоятся на фундаменте, сложенном из мощных валунов. Святость места сего утверждена на камне неколебимом, как сама Церковь Христова.

Каргополь

Когда возник городок на реке Онеге и откуда взялось его необычное название – неизвестно. Первые достоверные сведения о Каргополе относятся к XV веку и связаны с войной за московский престол между Василием Темным и его двоюродным братом Дмитрием Шемякой. В этой войне рождалась новая Русь – будущее Московское царство. Каргополь – ровесник русской державы.

Впрочем, ничего державного в нем нет. Он втрое меньше и вдесятеро тише Устюга. Неказистые деревянные дома, покосившиеся заборы, пыльные улицы, травка по обочинам, деловито снующие собаки да кошки. Людей немного, и они никуда, кажется, не спешат. И среди всего этого – белые стены и внушительные купола церквей.

Бревенчатая развалюха с замшелым забором, а над ней громада старинного храма – это типичный пейзаж Каргополя.

В своей архитектурно-градостроительной сути Каргополь подобен Устюгу, только сильно уменьшен масштаб и скупее, суровее формы. Хотя кто кому подобен – еще вопрос. Главный и самый старый храм Каргополя – собор Рождества Христова – древнее устюжских церквей на целое столетие.

Как и Устюг, Каргополь рассчитан на обзор с воды – с Онеги. Только отсюда виден целиком главный архитектурный ансамбль: Новый Торг, или Соборная площадь, с тремя храмами и колокольней. Ансамбль устойчивый, равновесный. Два больших объема – Христорождественский собор и церковь Иоанна Предтечи – как чаши весов, а между ними – стрелка колокольни и приземистая Предтеченская церковь как опора для нее.

Христорождественский собор построен одновременно с храмом Василия Блаженного, но на московского одногодка ничем не похож. Он прост, коренаст, суров. Белый куб его основного объема окружен невысокими приделами и подперт мощными контрфорсами. Пятиглавие широко расставлено, луковичные главы как будто придавливают массивное здание к земле.

Предтеченская церковь и помоложе, и полегче.

Перестроенная в XVIII веке, она тоже кубична, но круглые окна вверху стен и особенно пять фигурных глав, поставленных на высокие барабаны, придают ей вид живой, даже трепетный.

Колокольня времен Екатерины II неожиданна во всех смыслах. Посреди сурового Каргополя она выглядит как столичная горничная, приехавшая к родным в гости в северную глухомань. Колонны в духе позднего барокко, лепнина, а самое главное – вазы, взгроможденные на верхний ярус, придают ей игривость. Но и она по-каргопольски устойчива, ширококостна.

Рядом с Новым Торгом, чуть подальше от реки, – Старый Торг. Тут тоже три церкви – Рождества Богородицы с колоколенкой, Благовещенская и Никольская. Церковь Рождества Богородицы (1680) замечательна своим декором. По верхам барабанов – аркатурно-колончатые пояски; под карнизами – орнамент-бегунец, кирпичное кружево. А окна обрамлены наличниками, кокошниками и прочим узорочьем так изобретательно, что хоть их