Ярость огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он когда-то висел в кабинете отца. – Его голос прозвучал потерянно.
Мне вдруг захотелось встать между ним и гобеленом. Жалость смешалась с чем-то еще, похожим на ужас: между нами все было хорошо, у него все было хорошо, пока он не увидел этот дурацкий гобелен.
– Теперь Доре, вероятно, принадлежит много вещей, Ли, – сказала я ему как можно мягче то, что он уже наверняка знал.
Скрытое волнение, которое я испытывала при мысли о том, что случится дальше – встреча с представителями золотого сословия, на которых я никогда не умела производить впечатление, уязвимость, которую разделяла с Ли, личность которого стала всем известна, – отпустило меня, когда я поняла, что не мне одной потребуется храбрость, чтобы пережить сегодняшний вечер. Возможно, я и не горела желанием входить в комнату, где мое низкое происхождение играло бы против меня, но, по крайней мере, мне не приходится смотреть на дом, который они у меня отняли, картина с изображением которого висит прямо на дверях.
Нам было необходимо взять себя в руки. Гобелен не главное. Бесчувственность патрициев не главное. И этот коридор тоже. А главное сейчас – это комната за той самой дверью и то, что нас в ней поджидает.
Я отступила в сторону, чтобы заставить Ли отвернуться от гобелена с изображением дома его семьи и взглянуть на меня.
– Ли, Дора Митрайдс заинтересована в… нас после твоего поединка. Особенно в тебе. Она говорила о нашем будущем, а это означает покровительство. Преемственность. Ее друзья тоже здесь, это неофициальная встреча.
Другими словами, я просила его остаться со мной. Но я видела, как напряжение сковывает его плечи.
– А Атрей?
– Его тоже пригласили.
– Энни, я не уверен, что хочу…
Нет. Я этого слушать не стану. И, в конце концов, я так не считаю.
Я вспоминала слова Атрея: «Лидер должен уметь распознать перед собой талант».
Харизма Ли, его обаяние, легкость, с которой он несет на плечах власть, – все это раньше угрожало мне. Но разница между преимуществом и слабостью заключалась в нашем положении.
Теперь я была лидером. Первой Наездницей, командующей воздушным флотом и главной стражницей города, которая поклялась защищать всех от несправедливости. Ли – наездник в моих войсках. И точно так же, как Атрей распознал талант во мне, теперь я должна была распознать талант в нем.
Я обхватила его лицо ладонями. Ощутила жесткую щетину на его подбородке, высокие скулы, лицо Грозового Бича.
– Ты хочешь править этим городом. Хотел править им с тех самых пор, как его у тебя отняли. Хочешь, чтобы Атрей не обладал властью? Стань тем, кто сменит его. «Это твой шанс».
Губы Ли удивленно приоткрылись:
– Ты хочешь этого?
Я понимала, что он имел в виду: меня и все то, что мне пришлось пережить. У меня были все причины желать, чтобы у власти оказался любой другой человек, а не сын Повелителя драконов.
Как сказал Атрей? Лидер должен уметь судить непредвзято.
Достоинства и силы Ли больше не угрожали мне. Напротив, они представляли для меня особую ценность.
И это осознание наполнило меня восторгом, словно я оторвалась от земли на спине дракона.
– Я этого хочу.
Ли взял меня за руки.
– Вместе, – дрожащим голосом произнес он. – Мы сделаем это вместе.
– Вместе, – повторила я.
Когда-то, много лет назад, мы, держась за руки, вошли в одну дверь. На Церемонию Выбора, участвовать в которой, как мне тогда казалось, я не хотела; в комнату, где меня нашла Аэла, а Пэллор выбрал Ли и где началась наша новая жизнь.
Сегодня мы снова, держась за руки, войдем в следующую дверь.
8
Расплата
ГРИФФ
Мысль о шпионах из Каллиполиса не давала мне покоя. Поначалу я удивлялся самому себе из-за того, что никому об этом не рассказал. «Их наверняка видели другие». Но когда выяснилось, что никто ничего не видел, я начал думать, что они мне померещились.
Но я точно знал, что видел их. И хотя не существовало законов, благодаря которым меня могли бы наказать, я осознавал, что своим бездействием совершал государственную измену.
И продолжал утаивать правду…
Я подвергал опасности всех, кого знаю и люблю, умалчивая о каллиполийских шпионах, прибывших с юга. Они явились сюда на разведку, а это значит, что вскоре прибудут с другими драконами, чтобы напасть, и я прекрасно понимал, какой станет первая цель их огня – норчианские поселения с соломенными крышами и дощатыми стенами.
Так почему же я молчал?
Спустя несколько дней после рукопашной Иксион получил ответ из Васка: впервые со времен введенного Медейской Лигой эмбарго торговые корабли из Бассилеи прибыли в наш порт. Фрейда прислала три галеры, нагруженные зерном и специями, в обмен на серебро и олово из наших шахт. Она также пригласила Иксиона в гости. Я помог ему собраться, радуясь появившейся возможности избавиться от него хотя бы на какое-то время.
В день отъезда Иксиона я как раз заканчивал завтракать, когда в нашу дверь постучали, но этот стук был мне незнаком. Легкий и неуверенный, совсем не похожий на стук друга или охраны. Дедушка оторвал заспанные глаза от чашки чая, Гарет и Бекка прекратили спорить, а Агга тут же выпрямилась и потянулась к своему вдовьему платку.
– Я открою, – отозвался я.
В дверях в туманном свете раннего утра стоял Дело. Вид его голубой мантии на нашем крыльце в переулке из старых лачуг казался совершенно неуместным. Раньше он никогда не приходил ко мне домой. Джулия бывала здесь, и не раз, потому что это, вероятно, было для нее в новинку. Иксион тоже появлялся, когда мы были детьми, чтобы позже рассказать об этом другим драконорожденным. Но ни одна из этих причин не подходила Дело.
– Мой господин?
Дело переминался с ноги на ногу:
– Ты, наверно, знаешь, что Иксион отбыл с дипломатическим визитом в Бассилею. Тебя передают в мое распоряжение на время его отъезда.
Но это не объясняло его нахождения на моем крыльце: с тем же успехом новость мне могли бы преподнесли, когда я бы вернулся в Крепость. Дело посмотрел мимо меня:
– Доброе утро, Агга.
Агга улыбнулась и сделала реверанс:
– Доброе утро, господин Дело.
И когда она перевела взгляд на меня, ее улыбка стала только шире, однако искренняя радость сестры заставила меня нахмуриться.
«Что?»
