Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

момент, когда шах прибыл в Белый дом, за оградой возникло настоящее сражение между сторонниками и противниками шаха, главным образом обучавшимися в США иранскими студентами. Полиция, применив слезоточивый газ, разогнала демонстрантов. Но пары слезоточивого газа дошли и до Южной лужайки, где президент встречал шаха. Картер начал моргать и тереть глаза, а шах носовым платком вытирал бежавшие по щекам слезы. Этот эпизод был показан не только по американскому телевидению, но и в Иране. Только благодаря свободе СМИ иранцы увидели своего монарха в невыгодном свете, что раньше было абсолютно исключено. Плачущий шах, а также демонстрации убедили некоторых иранцев в том, что Соединенные Штаты намерены отказаться от поддержки Мохаммеда Пехлеви. Иначе почему, рассуждали они, не зная американскую систему, Картер «позволил» такие демонстрации?

Во время неофициальных бесед Картер упирал на необходимость соблюдения прав человека и стабильности цен на нефть. Шах понял, что Картер предлагает сделку: поддержка Саудовской Аравии в вопросе о ценах в обмен на продолжение потока оружия из Соединенных Штатов и ослабления давления в вопросе прав человека. При этом Картер всемерно подчеркивал «изматывающее влияние растущих цен на экономику промышленно развитых стран». Отказавшись от позиции, которую он занимал с конца 1973 г., шах принял условия и обещал убедить другие страны ОПЕК «дать странам Запада передышку».

Теперь Иран выступал вместе с Саудовской Аравией за установление умеренных цен. На долю этих двух стран приходилось 48 % добываемой странами ОПЕК нефти, и они могли оказывать давление на других экспортеров, так что контроль над ценами был установлен. Так закончилось сражение между шахом и саудовцами. Шах был побежден. На протяжении пяти лет, с 1974 по 1978 г., страны ОПЕК пошли только на два небольших повышения: с $10,84, принятого в Тегеране в декабре 1973 г., до $11,46 в 1975 г. и до $12,70 в конце 1977 г. Но темпы инфляции опережали рост цен, и, как и ожидалось, она размывала реальную цену. К 1978 г. с учетом инфляции цена на нефть была на 10 % ниже, чем после отмены эмбарго в 1974 г. Короче говоря, если брать только эти два повышения, то реальная цена на нефть фактически даже упала. Нефть никак нельзя было назвать дешевой, но и цены на нее не взлетели до небес, как многие опасались[533].

Кувейт и «наши друзья»

Экспортерам нефти уже больше не приходилось ни с кем вести переговоры о ценах на нефть – теперь они договаривались только между собой. Однако еще оставались концессии, напоминавшие о временах, когда компании правили бал и когда экспортеры были бедны. Само существование концессий, говорили последние, это унижение. В Иране концессия была сметена осуществленной Моссадыком в 1951 г. национализацией. Ирак завершил национализацию, ликвидировав в 1972 г. концессию Iraq Petroleum Company. И если некоторые большие концессии и выжили после шока, вызванного повышением цен в 1973 г., то ликвидация последних из них – в Кувейте, Венесуэле и Саудовской Аравии – ознаменовала бы конец этой системы XX в., начало которой положили в 1901 г. смелые и рискованные договоренности Уильяма Нокса д'Арси с Персией.

Концессии в Кувейте предстояло пасть первой. В 1934 г. British Petroleum и Gulf с целью прекращения конкуренции между собой, которая подогревалась неугомонным майором Фрэнком Холмсом и обострялась в результате неуступчивости бывшего посла в Англии Эндрю Меллона, образовали Kuwait Oil Company. Через 40 лет, в начале 1974 г., Кувейт приобрел 60 % в Kuwait Oil, оставив British Petroleum и Gulf 40 %. Затем в начале марта 1975 г. Кувейт объявил, что он забирает и эти последние 40 % и отказывается от особых отношений с British Petroleum и Gulf. Отныне к ним будут относиться как ко всем другим покупателям. А что произойдет, если British Petroleum и Gulf не согласятся на условия Кувейта? «Ничего особенного – мы скажем вам "спасибо" и "прощайте", – ответил министр нефтяной промышленности Кувейта Абдель Маталеб Каземи. – Наша задача – приобрести полный контроль над своими нефтяными ресурсами. Нефть – это главное богатство Кувейта».

В Эль-Кувейт срочно прибыли Джеймс Ли от Gulf и Джон Сатклифф от British Petroleum. «Наши давние взаимоотношения требуют компенсации», – сказал Сатклифф нефтяному министру. «Никакой компенсации не будет», – категорически заявил министр.

На встрече с премьер-министром Ли и Сатклифф кратко напомнили о том, как в результате борьбы за ренту с годами менялось распределение прибыли – с 50 на 50 в начале 1960-х гг. и до теперешнего соотношения 98 % для правительства и 2 % для компаний. Теперь они надеялись добиться какого-нибудь более или менее приличного соглашения. Но им было сказано, и причем очень твердо, что Кувейт будет получать все 100 %, что это вопрос суверенитета и обсуждать это далее не имеет смысла.

В течение нескольких месяцев между Кувейтом и двумя компаниями, не оставлявшими надежды удержаться и получить хоть какие-то преимущества в доступе к нефти, шла борьба. В какой-то момент ведущий переговоры от имени British Petroleum П.И. Уолтерс полушутя сказал кувейтцам, что им было бы гораздо выгоднее вложить часть своих нефтедолларов в акции British Petroleum, а не приобретать материальные активы Kuwait Oil Company. Кувейтцы не проявили к этому интереса, по крайней мере в то время. Наконец в декабре 1975 г. обе стороны пришли к соглашению – на условиях Кувейта. Gulf и British Petroleum просили в качестве компенсации $2 млрд. Услышав это, кувейтцы рассмеялись, в результате компании получили лишь крохотную часть запрошенной суммы – $50 млн.

После заключения сделки компании все еще продолжали надеяться, что сохранят преимущества в доступе к нефти. Надеялся на это и Герберт Гудмен, президент Gulf Oil Trading Company, отправляясь в сопровождении небольшой группы в Эль-Кувейт для урегулирования, как он полагал, отдельных деталей в новых взаимоотношениях. Прибыв в столицу, Гудмен сразу понял, как многое изменилось. Его нельзя было назвать наивным – он был одним из опытнейших людей в мире в области закупок и торговли нефтью. На примере его карьеры можно проследить бурный рост и расширение международных компаний на всем протяжении 1960-х. Бывший сотрудник политического ведомства США, перешедший в 1959 г. в Gulf, Гудмен заслуживал места в зале славы; за четыре года работы в Токио он отличился тем, что продал по долгосрочным контрактам с японскими и корейскими покупателями свыше миллиарда баррелей нефти. 1960-е гг. были годами его славы и как нефтяника, и как американского предпринимателя за границей. «Тогда перед американским бизнесменом открывались колоссальные возможности, безграничный доступ повсюду, – вспоминал он. – Вы воспринимали это как должное. Вас всюду встречало внимание, уважение к вашей надежности, влиянию и силе. Почему? Да потому, что это была торговля, шедшая под флагом победившей страны, – Соединенные Штаты пользовались огромным доверием и уважением. Американский паспорт был своего рода пропуском, охранной грамотой. Вскоре все это начало постепенно сходить на нет. Я