Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А со мной остался – осознанно остался – Уилл.
Я больше не мог обращаться с ним как с младшим. Уилл ничего не знал о сверхъестественном мире, не считая тех мелких жутиков, что попадались ему в окрестностях чикагского университета. Десять лет назад он и другие оборотни были обычными подростками, обучившимися одному-единственному, но приятному и полезному магическому трюку. Я мало что им рассказывал – в нашем паранормальном сообществе вообще с опаской делятся информацией с чужаками. Поэтому он имел весьма отдаленное представление о состоянии дел в потустороннем мире, а о том, как опасно находиться рядом со мной сейчас, и вовсе не подозревал.
Уилл решил не отступать. Я не мог оставить его в неведении, продолжая убеждать себя, что это ради его же блага.
Я кивком головы указал в сторону нескольких стульев у стены:
– Давай присядем. У меня мало времени, а рассказать надо много. При случае расскажу подробнее, пока обойдемся основной сводкой.
* * *К тому времени, когда я закончил излагать Уиллу свою версию краткого путеводителя по сверхъестественному миру, никакого плана дальнейших действий у меня так и не сложилось. Поэтому, исходя из теории, согласно которой на выпечку хороших мыслей требуется время – пусть попекутся еще в дороге, я вернулся к машине, одолженной мне Ларой, и отправился в другое место, которое мне давно уже стоило бы навестить.
Раньше Мёрфи возглавляла Отдел специальных расследований Чикагской полиции. Потом она пожертвовала своим постом, прикрывая меня во время одной малоприятной заварушки. Она могла вообще лишиться работы, не будь она потомственным чикагским копом в третьем поколении. В результате Мёрфи удалось сохранить полицейский жетон, но ее понизили в звании до сержанта. Конец карьере.
Теперь в ее бывшем кабинете сидел Джон Столлингс, а Мёрфи переместилась в общий зал сотрудников ОСР. Стол ей выделили не из новых. Одна ножка опиралась на стопку третьих копий служебных отчетов. Впрочем, здесь такое в порядке вещей: ОСР – что-то вроде мусорного контейнера, куда спускают копов, ухитрившихся навлечь на себя гнев начальства или, что еще хуже, по наивности оступиться в беспощадном мире чикагской городской политики. Столы в ОСР шаткие и вытертые все до одного, стены и пол обшарпаны. В помещение напихано по меньшей мере вдвое больше рабочих мест, чем задумывалось при строительстве.
В этот поздний час здесь царила тишина, да и народа за столами почти не осталось. Те, кому полагалось сидеть на дежурстве, наверное, выехали на какой-нибудь вызов. Из трех находившихся в помещении копов я знал только одного – нынешнего напарника Мёрфи, коренастого, слегка располневшего мужчину лет пятидесяти пяти, седая шевелюра которого казалась еще светлее на фоне кожи цвета крепкого кофе.
– Привет, Роулинс, – сказал я.
Он повернулся ко мне и вежливо кивнул:
– Вечер добрый.
– Что это вы тут делаете так поздно?
– Предоставляю своей супруге повод на тот случай, если она раскачается дотащить мою задницу в суд разводиться, – ухмыльнулся он. – Славно, что заглянули.
– Мёрф здесь? – поинтересовался я.
Он хмыкнул:
– В комнате для допросов номер два. С этим извращенцем из Британии. Вон туда по коридору.
– Спасибо, старина.
Я прошел по коридору и свернул за угол. Слева от меня обнаружилась стальная дверь, ведущая к камерам предварительного заключения; справа – короткий тупик с четырьмя дверями: две вели в туалеты и еще две – в комнаты для допросов. Я подошел к двери с цифрой «2» на табличке и постучал.
Отворила мне Мёрфи; она еще не сменила одежду со времени нашего приключения на складе. Вид у нее был усталый и раздраженный. Она хмыкнула почти так же, как только что Роулинс, несмотря на полное отсутствие у нее Y-хромосом, и вышла ко мне в коридор, захлопнув за собой дверь.
Секунду-другую она изучала мою голову.
– Что за черт, Гарри?
– Удостоился визита Страшилы-Перевертыша, когда заходил побеседовать к Ларе Рейт. Что, неприятности с Вязальщиком?
Она покачала головой:
– Думаю, ему непросто делать то, к чему он привык, если он не может встать со стула или пользоваться руками. А на случай, если он все-таки попробует выкинуть что-нибудь, я с ним сижу.
Я уважительно повел бровью. Посвятить ее в правила безопасного обращения с Вязальщиком я не успел, но она догадалась сама.
– Что ж, надежная методика, – заметил я. – Кстати, за что он задержан официально?
– Официальных обвинений я ему пока не предъявляла, – призналась Мёрфи. – Если мне потребуется припаять ему что-нибудь, я могу выбрать нарушение границ владения, нанесение ущерба имуществу и нападение на полицейского при исполнении. – Она вздохнула и покачала головой. – Но мы же не можем следить за ним до бесконечности. Стоит мне выдвинуть обвинения, и он очень скоро окажется в куда более мягких условиях. И мне даже думать не хочется, что произойдет, если он выпустит этих своих тварей в следственном изоляторе или в тюрьме.
– Угу, – понимающе кивнул я. – Выходит, долго держать его вы не сможете.
Она горько скривила губы:
– Ненавижу, когда приходится отпускать засранцев вроде этого.
– А что, такое часто случается?