Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

3 октября запрос официальному представителю ЦРУ в связи с крупным передвижением египетских сухопутных сил. «Англичане в свою бытность в Египте обычно в это время проводили осенние маневры, – ответил работник ЦРУ. – Египтяне продолжают следовать этой традиции». Некоторые американские официальные лица отмечали сообщения о том, что в египетских госпиталях начали срочно освобождать койки, но от них отмахивались, как от не стоившего внимания элемента в египетских военных маневрах. Молодой израильский лейтенант 1 октября, а затем повторно 3 октября представил своему командиру рапорт о передвижении египетских войск, что указывало на надвигавшуюся войну. Эти рапорты тоже проигнорировали. Израильские военные, и в частности разведка, находились в плену особой «концепции», согласно которой для начала войны необходимо присутствие определенных предпосылок, а поскольку их не было, нападение египтян исключалось. Все же в первые дни октября главный израильский осведомитель в Египте подал сигнал о грозившей ему опасности. Он был поспешно вывезен в Европу и в срочном порядке опрошен. Сомневаться в том, что он сообщил, не приходилось. Но по непонятным причинам передача его предупреждения в Тель-Авив задержалась на один день. А потом было уже слишком поздно.

Одной из главных ошибок как американцев, так и израильтян было то, что они не приняли во внимание менталитет Садата, не поставили себя на его место и не отнеслись к нему и его выступлениям достаточно серьезно. Трезвой оценке и интерпретации разведывательных данных помешали глубоко укоренившиеся взгляды и отношения. До октября 1973 г., как позднее признал Киссинджер, он относился к Садату скорее как к актеру, чем государственному деятелю. Игра Садата принесла свои плоды. И внезапность произвела на израильтян такое же воздействие, как 32 года назад Перл-Харбор на американцев. Впоследствии израильтяне будут спрашивать себя, как получилось, что их застали врасплох. Ведь все признаки были налицо. Но эти признаки было не так легко извлечь из обилия противоречивой информации и намеренной дезинформации, особенно в то время, когда в настроениях преобладали успокоенность и излишняя самоуверенность.

Когда же за девять с половиной часов до нападения израильтяне наконец получили подтверждение о готовящихся военных действиях, они все еще сомневались. Это был не 1967 г. Они не могли начать войну первыми, не могли нанести упреждающий удар. А из-за сыгравшей роковую роль дезинформации они считали, что война начнется на четыре часа позднее, чем произошло в действительности. Они никоим образом не были готовы, и первые несколько дней в полном беспорядке откатывались назад, в то время как египтяне и сирийцы одерживали на всех направлениях крупные победы[516].

«Третий храм рушится»

С началом войны американской задачей номер один стало скорейшее заключение перемирия, отвод воюющих сторон на довоенные позиции, а затем поиски путей разрешения конфликта дипломатическим путем. Главным для США было избежать прямого втягивания в конфликт; они не хотели, хотя это вряд ли было необходимо из-за предполагаемого военного превосходства Израиля, слишком открыто вооружать израильтян против арабов, которым поставлял оружие Советский Союз. Тем не менее они не могли согласиться на поражение Израиля. Наилучшим исходом было бы, по словам одного высокопоставленного лица, такое положение, при котором «Израиль побеждал, но с разбитым в кровь носом». Это делало бы его более сговорчивым на переговорах.

Однако неожиданно возник гораздо худший вариант, чем «разбитый в кровь нос». Он появился в результате второго серьезного просчета Израиля (первым было предположение, что войны вообще не будет). Исходя из опыта Шестидневной войны 1967 г., Израиль считал, что его военных запасов хватит на три недели войны. Но война 1967 г. была гораздо легче для Израиля: он был сильнее в военном отношении и на его стороне было преимущество, которое дает внезапность нападения. Теперь же, после нападения экипированных советским оружием Египта и Сирии, израильтяне вынуждены были обороняться, и военные ресурсы расходовались быстрее и интенсивнее, чем предполагалось. Этот просчет в обеспечении оказался для Израиля серьезным фактором. Прямым результатом его также стали коренные перемены в нефтяном мире.

В понедельник 8 октября, через два дня после неожиданного нападения, Вашингтон сообщил израильтянам, что они могут вывезти из Соединенных Штатов некоторые виды вооружения на самолете компании El Al, но без опознавательных знаков. Считалось, что этого будет достаточно. Но Израиль все еще не мог опомниться от нападения. Находившийся в полной растерянности министр обороны Израиля Моше Даян сказал премьер-министру Голде Меир: «Третий храм рушится». И Меир лично подготовила секретное письмо Никсону, предупреждая его, что Израиль терпит поражение и вскоре может быть уничтожен. 9 октября Соединенным Штатам стало ясно, что израильские военные силы находятся в тяжелом положении и отчаянно нуждаются в оружии. Советский Союз возобновил 10 октября массированные военные поставки сначала в Сирию, войска которой начали отступать, а затем в Египет. Советский Союз также привел в состояние боевой готовности воздушно-десантные войска и начал призывать другие арабские страны вступить в войну. В этот же день Соединенные Штаты приступили к дебатам о возможности полетов большего числа самолетов El Al без опознавательных знаков для доставки дополнительных военных грузов в Израиль. Одновременно Госдепартамент стал оказывать нажим на американских коммерческих перевозчиков, уговаривая их начать чартерные перевозки военного снаряжения в Израиль. Киссинджер считал, что такое решение вопроса будет свидетельствовать об относительно сдержанной позиции США и поможет избежать отождествления Соединенных Штатов с Израилем. «Мы понимали, что необходимо беречь чувство собственного достоинства арабов», – позднее говорил Киссинджер. Но вскоре стали очевидны огромные масштабы советских военных поставок, и в четверг 11 октября американцам уже было ясно, что без военной помощи Израиль проиграет войну. Согласно формулировке Киссинджера и в еще большей степени Никсона, Соединенные Штаты не могли допустить, чтобы их союзник был побежден с помощью советского оружия. Более того, кто мог представить себе последствия сражения до последней капли крови?

В пятницу 12 октября Никсону были отправлены два личных письма. Одно от президентов четырех входивших в Aramco компаний – Exxon, Mobil, Texaco и Standard of California – было срочно послано через Макклоя. По мнению президентов, 100 %-ное увеличение объявленной цены на нефть, которого требует делегация ОПЕК в Вене, было «неприемлемо». Но некоторое повышение цены явилось бы оправданным, поскольку «нефтяная промышленность западного мира сейчас функционирует «с полной нагрузкой» и не имеет каких-либо резервных мощностей». Однако в письме поднимался и более неотложный вопрос, который представители нефтяных компаний хотели довести до сведения президента. Если Соединенные Штаты расширят военную помощь Израилю, то в качестве возмездия возможен «эффект снежного кома», что «вызовет серьезнейший кризис поставок нефти». Помимо этого в письме было и еще одно предупреждение: «Все позиции Соединенных Штатов на Ближнем Востоке значительно ослабевают, и в случае ухода Соединенных Штатов образовавшийся вакуум заполнят