Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

В этой ситуации было одно исключение. В конце сентября Агентство национальной безопасности сообщило, что внезапный рост военной активности дает основание предполагать, что на Ближнем Востоке может начаться война. Предупреждение было оставлено без внимания. Советский Союз 5 октября внезапно вывез самолетами семьи дипломатов и служащих из Сирии и Египта. Очевидное значение этого шага было тоже проигнорировано. В представленной в тот день Белому дому аналитической записке ЦРУ сообщалось: «Произведенные военные приготовления не указывают, что какая-либо из сторон намеревается начать военные действия». Белый дом 5 октября в 17.30 получил от израильтян самую свежую сводку: «С нашей точки зрения, начало военных действий против Израиля со стороны двух военных формирований [Египта и Сирии] вряд ли возможно». Совет конгресса по надзору за разведывательными службами, представляющий все разведывательное сообщество, проанализировав ход и возможное развитие событий, сообщил, что война маловероятна.

В Вашингтоне еще ярко светило солнце, а на Ближнем Востоке уже наступил вечер. В Израиле, в преддверии торжественного и самого священного еврейского праздника Йом-Киппур, царило спокойствие. В Эр-Рияде члены саудовской делегации на конференции ОПЕК сели в самолет, вылетавший в Вену. На борту они еще раз просматривали свои досье – цены на нефть, рост инфляции, прибыли компаний и надбавки за сортность нефти. И только 6 октября, прибыв в Вену, они узнали сенсационную новость – Египет и Сирия внезапно напали на Израиль. Узнали, проснувшись утром, на Американском континенте о начале войны на Ближнем Востоке и высшие государственные лица США, и директора нефтяных компаний.

Начало военных действий вызвало среди делегатов ОПЕК в Вене огромное волнение. Прибывшие для переговоров представители нефтяных компаний застали их за оживленной раздачей газет и фотографий. Не было сомнений в том, что очевидная победа арабов придает, по крайней мере арабским членам ОПЕК, силы и уверенность. Нефтяники же, естественно, пребывали в состоянии нервного потрясения. Им пришлось занимать оборонительную позицию не только в вопросе о ценах, но и во все время обсуждения, поскольку в любой момент могло в той или иной форме пойти в ход «нефтяное оружие». Министр нефтяной промышленности Ирана отметил, что нефтяники были «в легкой панике». Уловил он и кое-что более серьезное: «они теряли свою силу».

За столом переговоров даже в то время, когда на Ближнем Востоке уже шла война, компании предложили 15 %-ное повышение объявленной цены, т. е. примерно на 45 центов за баррель. Для экспортеров нефти это было смехотворно. Они хотели повышения на 100 % – еще на целых $3. Разрыв был настолько гигантским, что ведущая переговоры команда во главе с Джорджем Пирси от Exxon и Андре Бенаром от Shell не могла дать ответа, не проконсультировавшись со своим руководством в Европе и Соединенных Штатах. Следовало ли им продолжать переговоры? Какое новое предложение цены они могли бы положить на стол переговоров? Когда из Лондона и Нью-Йорка пришел ответ на ключевой вопрос, он по существу означал «никаких предложений», во всяком случае в настоящий момент. Борьба же за сокращение огромной разницы была настолько опасной, что теперь компаниям требовались консультации уже с правительствами главных промышленных стран. Как скажется такое повышение на экономике западного мира? Реально ли переложить его на плечи потребителей? Более того, компании уже подвергались критике за то, что в прошлом слишком легко отступали перед натиском ОПЕК, а сейчас решение носило уже слишком важный, слишком значимый политический характер, что не могло быть принято только ими одними. Итак, штаб-квартиры компаний дали указание Пирси и Бенару приостановить переговоры и попросить отсрочки, пока не будут проведены консультации с правительствами стран Запада. Между 9 и 11 октября Соединенные Штаты, Япония и полдесятка правительств стран Западной Европы высказали свое мнение. Оно было практически единогласным: повышение, которого требуют экспортеры, чересчур велико, и компании, безусловно, не должны пересматривать свое предложение цены в угоду ОПЕК.

После полуночи, в первые часы 12 октября, шесть дней спустя после начала войны, Пирси и Бенар отправились на встречу с Ямани в отель Intercontinental. У них нет каких-либо других предложений на данный момент, объяснили они и просили две недели отсрочки, чтобы подготовить ответ. Ямани промолчал. Он заказал кока-колу для Пирси, разрезал лайм и выдавил из него сок в стакан с кока-колой в ожидании продолжения разговора. Затем подал стакан Пирси, но ни Пирси, ни Бенару нечего было предложить ему взамен.

«Им это не понравится, – наконец произнес Ямани. Он позвонил в Багдад, о чем-то настойчиво говорил по-арабски, а затем сказал сидевшим у него нефтяникам: – Они возмущены вашим поведением».

Затем Ямани набрал номер апартаментов делегации Кувейта, члены которой также остановились в Intercontinental. Вскоре появился министр нефтяной промышленности Кувейта в пижаме. Последовали дальнейшие оживленные разговоры по-арабски. Ямани начал просматривать расписание самолетов. Обсуждать больше было нечего. В предрассветные часы импровизированные переговоры, зайдя в тупик, закончились. Уходя, Джордж Пирси спросил, каков будет дальнейший ход событий.

«Слушайте радио», – ответил Ямани[515].

Сюрприз садата

Выбор Йом-Киппура для нападения на Израиль был рассчитан так, чтобы застать евреев врасплох, когда они меньше всего готовы к отпору. Оборонительная стратегия Израиля целиком опиралась на быструю тотальную мобилизацию и развертывание подготовленных резервов. Ни в один из других дней ответная реакция не вызвала бы таких трудностей, как сейчас: страна была погружена в медитацию, самоанализ, переоценку ценностей и молитву. Садат рассчитывал на внезапность и в стратегическом плане, и с этой целью приложил немало усилий, чтобы дезориентировать противника. По крайней мере дважды он предпринимал обманные маневры, делая вид, что готовится к войне. Оба раза Израиль ценою огромных расходов и бюджетных потерь объявлял мобилизацию, в сущности напрасную. И этот опыт сделал то, на что и надеялся Садат, – породил скептицизм и самоуспокоенность. Начальник израильского генерального штаба даже публично подвергся критике за дорогостоящую и ненужную мобилизацию в мае 1973 г. В отвлекающих маневрах принимал участие и Асад. Террористическая группа, имевшая связи с Сирией, похитила нескольких советских эмигрантов, направлявшихся из Москвы в Вену, и израильский премьер-министр Голда Меир отправилась в Австрию, чтобы разобраться с ситуацией, которая отвлекала внимание израильского руководства до 3 октября.

Однако были и вполне реальные признаки готовившегося нападения. Израильтяне не обратили на них внимания, так же как и американцы. За несколько недель до войны сирийский источник дал Соединенным Штатам поразительно точную информацию, включая боевой порядок сирийских вооруженных сил, но эти разведданные, затерявшиеся среди сотен других информационных сообщений, причем крайне противоречивых, были обнаружены лишь впоследствии. Еще одним зловещим признаком был приказ Асада подготовить на территории Сирии огромные кладбища. Член Совета национальной безопасности США направил