Спасти Императора! «Попаданцы» против ЧК - Герман Романов

Удар отбросил Мойзеса назад.

— Ты… Ты! Откуда знаешь?! — Фомин тяжело дышал. — Откуда ты знаешь?! — он схватил Мойзеса за грудки.

— Я все знаю и вижу! — губы Мойзеса тронула змеиная улыбка. — Он мне и еще кое-что на ушко шепнул…

Дальнейший миг растянулся, время застыло. Фомин кинулся к Мойзесу. Как на замедленной кинопленке потекли кадры: подбежавший Путт схватил его за одну руку, вторую руку пытался отодрать от горла чекиста Шмайсер. Мойзес хрипел, закатив глаза, на штанине расплывалось мокрое пятно…

— Спокойно! Спокойно! — Путт тряс Фомина за плечи.

— Да всё! Всё! — Фомин сел, глубоко дыша. — Всё! Я его не убил?

— Нет! — Шмайсер склонился над Мойзесом, похлопав его по щекам. — Жив, падла! Этих гнид так просто не раздавишь!

— Покарауль-ка! Нам с капитаном переговорить нужно! — Фомин тяжело встал. — Пойдем Андрюша, отойдем!

«Он просчитал все или действительно увидел? — мысли лихорадочно бегали в голове. — Нет, он действительно видел! Я сразу почувствовал, как он… Он пытался меня… Это чувство зябкости! Я ведь тогда, в шахте, не рассмотрел внимательно! Думал, глумились они над телами просто! А там знаки колдовские вырезаны были! На лбах, на плечах… И то, что рассказал этот скот, Трифонов…»

Сделав с добрых полсотни шагов, Фомин остановился, глянул через плечо на Шмайсера, стоявшего рядом с лежащим без сознания Мойзесом, и тихо заговорил:

— Кончать его надо, Андрей, и побыстрее!

— Да ты чего, Семен! Такой язык! Он нам все, что хочешь расскажет!

— Думаешь?

— А как же! Посмотри, как его матросня боится! Он ведь здесь, в Перми, одна из гэбистских шишек!

— Андрей, нет еще НКГБ!

— Да какое, к чертям, — Путт заметил, как едва уловимо вздрогнул Фомин, — НКГБ! Ты же понимаешь, что нам сейчас, в свете того, что мы хотим сделать… Ну, ты чего? Передумал, что ли? Ты же сам говорил… Император Михаил еще жив! Ну же, Семен!

— Да ты не понимаешь! — Фомин с силой сжал кулаки. — Он не просто человек…

— Еще бы! — Путт хмыкнул. — Конечно, не простой человек! Он мразь, каких поискать надо! Но, самое главное, что эта мразь нам может сейчас очень сильно помочь!

— Ладно! — сказал нерешительно Фомин, чуть помедлив. — Только я прошу тебя, Андрей, не вмешивайся! И уведи наших за дом!

Пока Путт разговаривал со Шмайсером и Поповичем, Фомин успел окончательно успокоиться и выкурить папиросу, обдумывая предстоящий с чекистом разговор.

— Я готов! — подошедший Путт посмотрел вопросительно. — Пошли?

— Пошли! — Фомин кивнул на озерцо за домом. — Прихвати ведерко!

От выплеснутой воды Мойзес закашлялся, отвернул лицо в сторону. Фомин перевернул ведро и сел рядом:

— Ну!

— Что ну? — Мойзес поморщился, фыркнул, сдувая капельки воды. — Я — не лошадь, вы не конюх, чтобы понукать!

— Я повторяю вопрос, — Фомин собрался, сдерживая закипающую ярость, — что вы тут делали?

— А сами вы не догадываетесь?

— Догадываюсь! Меня интересуют детали. Которая, — он кивнул в сторону места в машине, где сидела девушка, — по счету? Кто из них, я имею в виду матросов, еще в курсе, вы понимаете, о чем я?! Кто еще помогал?

— Она — седьмая. Матросы ни при делах, помогал Якобашвили, его застрелили. Я, надеюсь, исчерпывающе отвечаю?

— Вполне!

— Я могу задать вам один вопрос?

Фомин кивнул.

— Вы оказались не просто так? — он с намеком вытянул, как показалось Фомину, шею в сторону шахты или, может быть, размял затекшие плечи.

— А с чего вы решили? — Фомин постарался сделать безразличное лицо, но внутри все сжалось в комок.

— Вы все, по крайней мере, вы двое, старшие офицеры, это видно и по выправке, и по вашему общению между собой. На форме были знаки различия, но вы их почему-то спороли. Вон, ткань неравномерно выгорела! К тому же двое немцы, хоть и великолепно знающие русский язык и манеры. Вы, — он кивнул на Путта, — кадровый германский офицер, не унтер, но и не старший начсостав, хоть и пытаетесь скрывать это. Ваш коллега, — Мойзес принял поспешный взгляд Фомина как одно очко в свою пользу и продолжил уверенным голосом, — пусть и не имеет вашей великолепной выправки, но также удостоился чести служить офицером в императорской армии. Более того, под формой у него, как я уже заметил ранее, офицерский китель. Да и медали его звенят…

Фомин машинально приложил правую руку к груди, ощутив под тканью твердость металла, прижал. Мойзес победно сверкнул глазами, продолжил:

— Действуете вы слаженно, хорошая подготовка чувствуется. Вот только оружие мне ваше незнакомо, на английское, да и на немецкое вроде не похоже. Подполковник в группе старший, и не только по званию, но решения принимаете, советуясь друг с другом, — он помедлил, поочередно вглядываясь в их лица. — Вернее, приняли! Не удивляйтесь, я вижу это! В самом начале нашей беседы вы были более встревожены, чем теперь! Такое впечатление, — Мойзес на миг задумался, подбирая слова, — что вы успокоились после того, как приняли важное решение, решились на что-то после того, как получили какую-то информацию от Трифонова, что-то очень важное… Подождите… Вы за Михаилом Александровичем пришли!

— Вы, — Путт сглотнул, поглядел на несколько помрачневшего Фомина. — Удивительно догадливы…

— Да! — Мойзес облегченно воскликнул. — Господа, я не представился! Лев Маркович! Не стесняйтесь, давайте обсудим детали! Нам «ваш» Михаил не нужен! Вот в чем дело-то! Мы изначально друг друга не так поняли! Что же вы сразу не сказали! Я прекрасно понимаю ваше стремление как русского офицера исполнить свой долг. И не только понимаю! Мы же сможем договориться, вы так не считаете?

— Гм! Хм! Гм! — Фомин не ожидавший такой наглости от Мойзеса закашлялся.

— Герр гауптман! — Мойзес повернулся к Путту. — Это наши русские дела. Зачем вам, немцам, это?! Я понимаю, вы посланы своим командованием для вывоза великого князя Михаила, и готов вам в этом содействовать. Хотя не понимаю, зачем он нужен вашему кайзеру. Или вы посланы от неизвестных мне политических кругов, не представляющих напрямую ваше правительство? Но и в таком случае мы можем с вами договориться! Если вы получили за свою миссию деньги, я готов возместить вам вдвое большую сумму, и даже на каждого из вас, если вы с бароном воздержитесь нейтралитета! Что может помешать? В Москве есть очень влиятельные люди, в чьих руках сейчас власть над Россией, и они могут решить многие проблемы. Вам нужен великий князь? Я помогу его получить завтра в целости и сам обеспечу вашу полную безопасность здесь…

— Мне необходимо обдумать и обсудить с бароном ваше предложение!

Фомин словно очнулся от голоса Путта. Только сейчас он сообразил, что диалог Мойзеса шел на немецком языке, ничуть не хуже его собственного произношения. Путт продолжал:

— Договориться предлагаете? Ну что ж, в вашем положении это разумно! А как быть с этим? — он пнул ногой портфель и лежащие рядом страшные предметы. — И с девушкой?

— Вы же современные люди! Что вам до этих мелочей! Идет война, герр гауптман, а на ней без жертв не обойтись. Мы не просто убивали, тут вы правы, но все это происходит с санкции вышестоящей власти. Данное… Скажем так, этот эксперимент очень нужен для раскрытия некоторых таинственных явлений, для которого требуются определенные предметы, люди и условия. Это суровая и жестокая необходимость. Знаете, герр гауптман, как мы, русские, говорим в таких случаях: лес рубят — щепки летят! Что вам до этих щепок? — Мойзес пристально посмотрел на Путта, так пристально, что Фомин внутренне напрягся.

— А какие вы можете дать нам гарантии? — внешне он был абсолютно спокоен, только дергающаяся правая щека выдала Фомину крайнюю степень гнева немца.

— Я имею специальный мандат, подписанный товарищем Дзержинским. Надеюсь, вам знакомо это имя? Так что завтра вы спокойно заберете своего императора, я ручаюсь за это. Он нам завтра будет не нужен…

— Конечно, не нужен! — Фомин медленно достал папиросу себе и Путту. — Покойники никому не нужны. Сегодня вечером к его гостинице подъедут пять товарищей. И один очень не простой советский работник по фамилии Мясников. Они вывезут великого князя за город, убьют и сожгут тело в печи Мотовилихи. Или живьем засунут, если захотят. Вы, товарищ Мойзес, будете сидеть на телефоне и блокировать все идущие в ЧК звонки. О, эта операция настолько секретна, что рядовые чекисты о ней даже не подозревают!

Фомин прищурился и усмехнулся, а Мойзес побледнел, но не от страха, тут было другое. Губы начали что-то шептать, неслышимое и непонятное.

— А утречком поднимется шумиха, мол, великого князя неизвестные похитили. Белогвардейский заговор, мать их до седьмого колена. А чтоб другим Романовым «бежать» неповадно было, всех их позже убьют. И в Алапаевске в шахту покидают. В Екатеринбурге в подвале Ипатьевского дома самого императора, императрицу, цесаревича и великих княжон расстреляют. И объявят, что те «бежали». Ах, как повеселятся твои собратья-чекисты…