Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
15 января 1971 г. компании поспешно направили экспортерам нефти так называемое «Письмо ОПЕК», призывавшее к глобальному, всестороннему урегулированию. Целью его было поддержать объединенный фронт и добиться ведения переговоров с ОПЕК в виде единой организации, а не отдельных экспортеров или их групп, как она того хотела. В этом случае компании оказывались совершенно беззащитными перед бесконечными скачками цен.
Однако шах был решительно против плана по «всестороннему» урегулированию, поскольку, как он утверждал, «умеренные» не смогут сдержать «радикалов» – Ливию и Венесуэлу. Тем не менее, если компании предложат разумный подход и будут вести переговоры с каждой страной Персидского залива отдельно, он обещает устойчивое соглашение, которое будет соблюдаться в течение пяти лет. «Если же компании прибегнут к каким-то уловкам, – добавил он, – Персидский залив будет для них закрыт, и никакая нефть оттуда не пойдет».
Переговоры начались в Тегеране. Front Uni представляли Джордж Пирси, управляющий Exxon по странам Ближнего Востока, и лорд Страталмонд, управляющий British Petroleum, по профессии юрист. Последний был дружелюбным весельчаком, страшно любившим разыгрывать кувейтского министра нефтяной промышленности. Он называл его «граучо», т. е. «ворчун», министр был очень похож на одного из участников знаменитого комедийного американского трио братьев Маркс. Отец лорда Страталмонда, Уильям Фрейзер, являлся президентом BP во времена устранения Моссадыка и был настолько непопулярен, что лорду Страталмонду приходилось объяснять путавшим его с отцом иранцам: «Это – я, а не мой отец».
Компании считали, что в борьбе с шахом они располагают поддержкой правительства США, но, прибыв в Тегеран, Пирси и Страталмонд обнаружили, что Вашингтон уже согласился с мнением шаха. Они были поражены и возмущены. «Это делает переговоры чертовски глупым занятием», – сказал Пирси.
Пирси и Страталмонд встретились 19 января с членами регионального комитета ОПЕК – иранским министром финансов Джамшидом Амузегаром (получившим образование в Корнеллском и Вашингтонском университетах), министром нефтяной промышленности Саудовской Аравии Заки Ямани (обучавшимся в Нью-Йоркском университете, а затем окончившим Гарвардскую школу права), Саадуном Хаммади (ученая степень по экономике сельского хозяйства Висконсинского университета). Министры были непреклонны. Они соглашались обсуждать цены на нефть только по странам Персидского залива, а не по странам ОПЕК. И это было все. Шах со своей стороны осуждал намерения компаний и грозил введением эмбарго, если они не согласятся с его точкой зрения. Он даже призывал на помощь тень Моссадыка. «Ситуации 1951 г. больше не существует, – жестко напомнил он. – Теперь в Иране никто не прячется под одеялом и не скрывается в забаррикадированной комнате». Попытки добиться единых «всесторонних» переговоров, сказал он, «либо шутка, либо намерение оттянуть время».
Таким образом, на первом этапе никаких результатов достигнуто не было. Ямани в частной встрече с Пирси сказал, что тот не ослышался. Среди стран-экспортеров действительно идут разговоры о введении эмбарго с целью усиления позиций. Более того, Ямани признал, что Саудовская Аравия и другие нефтедобывающие страны Персидского залива поддерживают эту идею. Пирси был в шоке. Саудовцы никогда, за исключением военного времени, не вводили эмбарго на нефть. Получила ли идея эмбарго, спросил он, поддержку короля Фейсала? Да, ответил Ямани, а также шаха. Пирси настоятельно просил Ямани отказаться от этого шага. «Я полагаю, вы не до конца понимаете проблему, стоящую перед ОПЕК, – ответил Ямани. – Я должен поддерживать это намерение»[505].
Как ни тяжело было, но компании признали, что придется отказаться от попыток принятия всестороннего подхода, – иного выбора не было. Они согласились вести переговоры с каждой страной в отдельности. В противном случае никакого урегулирования вообще не будет достигнуто, страны-экспортеры будут просто назначать свои цены. Компаниям необходимо было любой ценой сохранить видимость, хотя бы только видимость, что экспортеры действуют на основании оговоренных с ними цен, а не просто решают эти вопросы сами.
Итак, должны были состояться два раунда переговоров: один в Тегеране и один в Триполи. В Тегеране 14 февраля 1971 г. компании капитулировали. Новое соглашение похоронило принцип «50 на 50». Благословенные позиции выполнили свою функцию, они прожили два десятилетия, и их время кончилось. Новое соглашение устанавливало 55 % как минимальную долю правительства и поднимало цену барреля нефти на 30 центов, сохраняя возможность дальнейшего ежегодного повышения. Экспортеры торжественно обещали: никаких повышений в следующие пять лет сверх того, о чем уже договорились.
Тегеранское соглашение явилось своеобразным водоразделом: инициатива перешла от компаний к странам-экспортерам. «Это было настоящим поворотным пунктом для ОПЕК, – сказал один из ее представителей. – После тегеранского соглашения власть перешла к ОПЕК». Сразу же после подписания соглашения шах, катавшийся на лыжах в горах швейцарского Сен-Морица, благословил его. «Что бы ни случилось, – заверил он, – скачка цен больше не будет». Предсказание президента Shell Дэвида Баррана оказалось более верным. «Нет сомнений в том, – сказал он, – что выгодная для покупателей рыночная конъюнктура перестала существовать».
Теперь наступил второй этап переговоров, о цене нефти ОПЕК в районе Средиземного моря. В Средиземноморский комитет входили Ливия и Алжир, а также Саудовская Аравия и Ирак – частично их нефть перекачивалась по нефтепроводам к побережью. Спустя несколько дней после тегеранского соглашения в Триполи начались переговоры с Ливией – и, конечно, с майором Джеллудом, возглавлявшим переговоры с арабской стороны. Джеллуд прибегнул к своей, теперь уже хорошо известной тактике: запугиванию, революционным проповедям, угрозам наложить эмбарго и провести национализацию. 2 апреля 1971 г. было объявлено о достижении соглашения. Объявленная цена была поднята на 90 центов – намного выше, чем указывалось в тегеранском соглашении. Ливийское правительство повысило свои доходы от нефти почти на 50 %.
Шах был вне себя от ярости. Его опять обскакали[506].
Участие: «нерасторжимое, как католический брак»
Заложенные в тегеранском и триполийском соглашениях гарантии сохранять стабильность цен в течение пяти лет оказались иллюзией. Вскоре ОПЕК потребовала в качестве компенсации девальвации доллара в начале 1970-х гг. повысить объявленную цену, что привело к новому сражению. Но и его затмил другой, более значительный конфликт, существенно изменивший отношения компаний и стран. Борьба разгорелась по вопросу об «участии»: частичному приобретению странами-экспортерами права собственности на нефтяные ресурсы в пределах своих стран. В случае победы стран-экспортеров это означало бы радикальную реструктуризацию нефтедобывающей отрасли и коренное перераспределение ролей всех игроков.
Нефтяные операции за пределами Соединенных Штатов большей частью основывались на системе концессий, история возникновения которых уходит корнями во времена Уильяма Нокса д'Арси, отправившегося в 1901 г. в смелое и рискованное путешествие в Персию. При такой
