Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отчаявшись найти альтернативный источник нефти, Хаммер разработал еще один глобальный план. За ужином на ранчо Линдона Джонсона в Техасе он попытался провернуть бартерную сделку, в которой хотел выступить посредником при обмене военных самолетов корпорации McDonnell Douglas на иранскую нефть. Эта попытка также не дала результатов. Он уже исчерпал практически все возможности, когда в конце августа 1970 г. раздался телефонный звонок Джорджа Уильямсона, его управляющего в Ливии, предупреждавшего, что ливийцы могут национализировать промыслы Occidental. И именно это предупреждение погнало его ночью в Триполи.
С ливийской стороны переговоры вел заместитель премьер-министра Абдель Салам Ахмед Джеллуд, считавшийся в отличие от пуританина Каддафи любителем шуток и развлечений, но тем не менее в переговорах он был крайне безжалостным и неуступчивым. Однажды во время переговоров с представителями Texaco и Standard of California, желая показать свое неудовольствие, он смял лист с их предложениями в комок и швырнул им в лицо. В другой раз он появился в зале, где присутствовало множество директоров нефтяных компаний, с автоматом через плечо. Во время первой встречи с Хаммером Джеллуд, предложив доктору булочки и кофе, расстегнул пояс и выложил револьвер 45-го калибра на стол перед собеседником. Хаммер улыбнулся, но ему было не по себе. Ему еще не доводилось вести переговоры под дулом пистолета.
Каждый день Хаммер вел напряженные, изматывающие переговоры. И каждую ночь улетал обратно в Париж и там, в отеле «Ритц», где он меньше боялся подслушивания, связывался по телефону с советом директоров в Лос-Анджелесе. Для таких каждодневных полетов в Париж была еще одна причина. Предложение Джеллуда остановиться во дворце, ранее принадлежавшем свергнутому королю Идрису, вызывало у Хаммера подозрения, что его пребывание там может «затянуться» на продолжительный срок. Все же он ослабил меры предосторожности. В первый день он прилетел в Триполи на зафрахтованном французском самолете, опасаясь, что его личный самолет ливийцы могут захватить. Теперь он каждое утро возвращался из Парижа уже на собственном, более удобном Gulfstream II со спальней, отделанной пробкой. Он прибывал в Париж в два часа ночи и к шести утра снова вылетал в Триполи. У него была удивительная способность засыпать в любых условиях, и во время этих перелетов она ему очень пригодилась.
Обсуждение затянулось, а на улицах толпы людей уже готовились праздновать первую годовщину переворота, выдвигая лозунги, призывающие покончить с врагами режима. Все же переговоры подошли к долгожданному концу, когда Хаммер и Джеллуд обменялись рукопожатием. Они достигли соглашения, и, казалось, сделка вот-вот будет заключена, когда внезапно возникло новое препятствие, касавшееся формы контракта. Заподозрив неладное, Хаммер немедленно покинул страну, поручив Джеймсу Уильямсону завершить оставшиеся формальности. На следующий день, укрывшись в парижском отеле «Ритц», он узнал, что окончательные договоренности подписаны. Ливийцы добились двадцатипроцентного увеличения отчислений и налогов за право разработки недр. Теперь Occidental могла оставаться в Ливии. Что касается других компаний, то они колебались, но к концу сентября буквально все, хотя и неохотно, уступили. Ливийцы торжественно обещали, что будут придерживаться новых соглашений в течение пяти лет.
Главным в происшедших событиях было не увеличение объявленной цены на 30 центов и ливийской доли прибыли с 50 до 55 %. Гораздо большее значение имел тот факт, что ливийские соглашения решительно изменили баланс сил между правительствами стран-экспортеров и нефтяными компаниями. Победа Ливии придала странам-экспортерам смелости. Она не только резко сдвинула маятник цен в сторону повышения реальной цены на нефть, но и возобновила борьбу экспортера за независимость и контроль над своими нефтяными ресурсами, которая началась десятилетием ранее с основанием ОПЕК, но потом заглохла. Для нефтяных компаний это было началом отступления. «Нефтяная отрасль, какой мы ее знали, долго не просуществует», – сказал один из директоров Jersey, отвечавший за добычу в Ливии, точно и коротко определив суть новых соглашений. Предчувствия представителя Occidental Джорджа Уильямсона относительно того, насколько велики будут грядущие перемены, тоже не обещали ничего хорошего. Готовясь поставить свою подпись под окончательным текстом документов, он сказал коллеге: «В западном мире эти перемены почувствует каждый, у кого есть машина, трактор или грузовик». После подписания документов Уильямсон и его помощники сидели вместе с ливийцами, потягивая апельсиновый сок с содовой – самое лучшее, что можно было найти в стране с сухим законом, и молча раздумывали над неопределенным будущим[504].
Скачки цен
Шах Ирана просто не мог допустить, чтобы его обошли молодые и самодовольные ливийские офицеры-выскочки. В ноябре 1970 г. он добился увеличения отчислений от прибылей нефтяного консорциума с 50 до 55 %. Затем компании пришли к выводу, что у них нет иного выбора, кроме как отдавать 55 % и в других странах Персидского залива. С этого началось скачкообразное повышение цен. Венесуэла приняла закон, который повышал ее долю прибыли до 60 %, а также допускал одностороннее повышение цен без согласования с компаниями или переговоров с ними. Конференция ОПЕК утвердила уровень в 55 % и угрожала закрыть добычу тем компаниям, которые не выполнят требований. Она также настаивала, чтобы переговоры нефтяных компаний велись с региональными группами экспертов, а не с ОПЕК в целом. Затем в начале 1971 г. Ливия выставила новые претензии, опять обойдя Иран. Игра явно грозила стать бесконечной, если компании не образуют единый фронт.
Главным защитником идеи создания общего фронта был Дэвид Барран, президент Shell Transport and Trading. «По мнению Shell, – говорил Барран, – обвал уже пошел. И без единого фронта компании будут общипаны одна за другой». Усилиями Баррана был разработан общий подход: компании будут единым блоком вести переговоры с ОПЕК, а не с отдельными странами. Таким путем, надеялись они, поток требований удастся остановить. Добившись от министерства юстиции США отмены одного из положений антимонопольного законодательства, нефтяные компании приступили к созданию Front Uni, т. е. объединенного фронта по типу того блока, что был образован против Советской России в 1920-х гг. Но мир сейчас стал сложнее, число активных игроков в нем существенно возросло. Современный Front Uni охватывал два десятка компаний – американских и неамериканских, около четырех пятых нефтедобычи западного мира. Эти компании создали также «ливийскую сеть безопасности» – тайную договоренность о том, что, если
