Графъ - Аля Пачиновна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Три признания от Леры Новодворской, - он перестал лезть языком в ее рот.
- Ч-что?
- Меняю Есенина на три главы о том, как хорошая девочка Лера отдаётся плохому дяде.
«Да милая, я планирую очень глубоко поиметь тебя в голову. Гораздо глубже допустимых норм анатомии. Потому, что стоит на тебя что-то гораздо большее, чем задетое эго».
- Ты больной извращенец, который решил, что ему все можно. - Голос ее окреп - видимо, почувствовала дно под ногами. - Зачем тебя я? Поставки свежих тел к барскому столу закончились?
- Тел хватает, Лера, - Глеб подмигнул и ослабил объятия. - Я хочу хоть раз по-настоящему выебать мозги.
- Тогда будем считать, что все уже случилось. Поздравляю, ублюдок.
Новодворская оттолкнулась от его груди, полагая, что победила. Погребла к лестнице, начала выползать из воды. А Глеб наблюдал, как под мокрой футболкой, плотно облепившей ее кожу, змеится изящная, гибкая спина, переходящая в круглый, пышный зад, обхваченный промокшим трикотажем. Она выбралась на сушу. Поднялась и развернулась.
В принципе, чтобы опять всю ночь пробарахтаться одному в раскалённой постеле, достаточно было вида ее мокрой спины и зада. Но эта чертовка… сочла расстановку сил благоприятной, чтобы добить надежду на крепкий сон. Она сначала стянула один кроссовок. Прицелилась им в Глеба, зашвырнула. Естественно, промазала. Стянула второй - и он просвистел мимо, плюхнулся справа, окатив ухо и щеку брызгами. А потом почти одновременно стянула с себя мокрые штаны и футболку, зацепив следом улыбку с его лица.
- Я вне воли не размножаюсь, - дёрнула подбородком, откидывая назад мокрые волосы, колыхнула грудью, развернулась и пошлёпала на выход, качая бёдрами.
Глеб провожал взглядом мокрые трусы, пока они не скрылись из поля зрения. Вспомнил, что давно не дышал, проплыл кролем от борта до борта, чтобы разогнать кровь по всему телу равномерно. Потом выловил кроссовки, вылез из воды.
Понятно, что сегодня уже не уснуть. Тем более, что этот перформанс с раздеванием сильно смахивает на призыв.
Завтра он поручит Гоге врезать в дверь гостевой комнаты замок с внутренним затвором. А сегодня эта дверь открыта. И у Глеба к гостье есть встречное предложение…
Глава 14
Глава 14
Какой-то дьявол волок его по лестнице наверх за самую неуправляемую конечность, под влиянием которой Глеб совершал, подчас, самые безумные ставки. Но это в прошлом, в молодости, когда голод физический граничил с эмоциональным, когда жажда получить все и сразу нередко оборачивалась обильными проблемами: с законом, с партнерами или оппонентами, с собой.
Получив с десяток раз по чувствительным местам, Глеб научился стратегии холодного планирования ходов, что позволяло ловить нужный аут или выходить в фавориты.
Сейчас-то что? Куда поплыл?
Казалось бы: Глеб, езжай в город, в клуб, к Мурке, оторвись. Зачем ты, как кобель за течной сукой…
Но нет, разум сегодня взял отгул.
Глеб притормозил у двери. Втянул сквозь зубы воздух. Нажал на ручку. В комнате, тускло освещённой одним прикроватным ночником было пусто. Но в ванную, из которой доносился шум льющейся воды, вела цепочка маленьких лужиц, похожих очертаниями на следы женских ног.
Их хозяйка стояла в малахитовой нише душевой, подставив лицо водным струям и влажно блестела в выпуклых местах. Уйти уже не вариант - очень привлекательно она блестела. Глеб скинул с бёдер полотенце и шагнул в нишу. Не вздрогнула даже. Просто крепче обхватила себя руками за сведенные плечи и опустила голову, прижав подбородок к тонким ключицам. Глаза закрыла. Нижняя губа слегка опущена и дрожит. Откровенный румянец залил девичьи щёки. Трогательная, маленькая. Она его боялась, но голая, мокрая, загнанная в угол, застыла в камень, желая слиться с малахитом.
- Давай, что ли, помогу тебе, - предложил он. Голос прокатился по стенам, как в гроте, отчего кожа девчонки покрылась мелкой россыпью озноба. - Ты одна явно не справляешься.
- Если я не справляюсь, значит, тебе лучше не пытаться даже…
- Ты минут двадцать здесь торчишь. Решила смыться в канализацию?
Очень трудно было сохранять дистанцию, особенно в области ниже пояса. И Глеб не стал более утруждаться.
- Не молчи, я беспокоюсь, - он вжался в тёплое тело сзади, удобно пристроив вставший член в ложбинке над ее ягодицами. Как удивительно легко сошлись детали. Эксклюзив. Лимитед эдишн.
Член на ее румяной попке обретал ту же эстетическую ценность, что и карибский загар в лучах заходящего солнца. На ней же. В общем, он ей шёл.
- Я как-то иначе себе представляла внимание графов, - процедила она и ее снова передернуло. - Думала, у них принято стучаться, перед тем, как входить.
- Твои представления устарели, - Глеб осторожно поездил по верхней границе между влажными ягодицами, отметив, как мгновенно натянулась крайняя плоть и потемнел взбухший болт. - К тому же, я не привык, чтобы женщины убегали от меня мокрыми и неудовлетворенными.
Наконец, совладав со ступором, она сделала шаг вперёд, намеренная прервать предельно-интимный контакт. Глеб шагнул следом, представляя себя тяжёлым танком, наезжающим дулом на молодую хрупкую березку. Где-то, в каком-то фильме он это видел и сейчас возбужденный мозг выдал странную, черно-белую ассоциацию.
- Может… надо задуматься, почему они убежали? - голос прижатой к стене феминистки лишился агрессивных нот и звучал сквозь шум воды тонко, мягко, волнующе, как и должен звучать голос послушной девочки.
- Я думаю, они просто не знают от чего бегут… - предположил Глеб и снова пристроился сзади. Вода теперь струилась по спине Глеба, между ним и Лерой пробегали только редкие капли, которые сливались в несколько общих ручейков, огибали приваленный к пояснице ствол и скатывались в ее темное, тайное, никем нехоженое устье. - Спинку потереть? - Вопрос сорвался с губ так же естественно, как и при каждом
