Графъ - Аля Пачиновна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сжимаю веки сильнее и впиваюсь ногтями во влажную кожу, выгибаюсь навстречу его горячим ладоням и строю из себя недотрогу. Мне так нравится играть на грани.
С ним всегда так. Я ещё ни разу не сдалась сразу, а он ещё ни разу не сдержал своего зверя. В этот раз он опять получит своё.
Он сминает мои губы своими, обжигает жесткой щетиной. От него пахнет морем, он соленый. Он разводит мои колени в стороны. Больно. Тянет. И неуютно до пылающих щёк, потому что он смотрит прямо туда, втягивает воздух сквозь зубы и несколько раз сжимает челюсти. Он меня пробует. Смакует. Мне стыдно и неудобно. Мне кажется этот момент очень интимным. Я ещё не совсем привыкла, что теперь принадлежу не только себе. Но я терплю, потому что скоро получу награду.
Да.
Стон. Вздох. Снова стон.
Мои эманации сливаются с его рыками, и мне хочется чтобы эти звуки слышали соседние острова, материк. Весь мир. Пусть звёзды знают, то, что я никогда не доверю словам. Его зубы жалят кожу с внутренней стороны бедра. Ещё и ещё. Так остро! Невозможно.
- Мокрая! - сообщает он хрипло.
Меня трясёт. Так всегда с ним бывает. Моя внутренняя Эммануэль его чувствует до того, как он опалит ее дыханием. Рефлекторно дергаю бёдрами, пытаясь свести ноги. Он перехватывает их под коленями и фиксирует. Я подчиняюсь. И это так сладко и заводит ещё больше. Он ощущает мои нравственные колебания, поднимает взгляд на меня и произносит свое властное коронное:
- Расслабься, девочка!
Но меня трясёт ещё больше.
- Не сжимай!
И конечно, меня сразу же прошивает спазмом. В наказание он рассказывает мне в красках все, что видит прямо сейчас. Какая я блестящая, мягкая, розовая, гладкая и нежная. Какая я вкусная и щедрая на урожай. Я прячу пылающее лицо в ладонях и выкрикиваю его имя. Громко. Потому что своими фразами он доводит меня до экстаза. Трахает словами в мозг, как и обещал. Теперь его грязные стишки - это тот самый наркотик, на который он меня подсадил и с которого мне не слезть больше.
С тех пор, как мы здесь, на этих жемчужных берегах, омываемых бирюзой и алмазами, он ни разу не оглянулся назад. Да, он кроме меня и своей сигары больше ничего не замечает. Он похудел, стал суше, венознее и помолодел будто. Будто купается каждый день не в карибских водах, а в молоке и крови.
Он входит неожиданно. Он так часто делает. Усыпит шёпотом, рифмованными пошлостями, а потом вышибает воздух из лёгких первым толчком. И опять:
- Не сжимай. Расслабься! Рано!
И я терплю, считая про себя Миссисипи, хнычу ему в плечо, скребу зубами соленую кожу и умоляю себя не сорваться.
Он не даёт пошевелиться. Вжался, воткнулся, натянул меня изнутри до боли и замер с моими волосами в клешне. А я с ума схожу, сдерживаю спазм, выпуская его немым воплем.
Выходит резко и так же возвращается. Я только на третьем таком заходе понимаю, что происходит, но осознать и насладиться, как обычно не успеваю. Он замирает снова. Стонет, шепчет что-то в шею, открывается, переворачивает меня, как тряпочную, обжигая бедра шлёпками. Крутит меня вокруг своей оси и я послушно принимаю нужную его телу форму. Плавлюсь в его руках.
Он даёт мне пробовать себя, самые лучшие, самые вкусные части. Потому что ему для меня ничего не жалко. Он стонет. Страшный бармалей стонет и закатывает глаза! И это так будоражит кровь…
- Не шевелись, прошу! - шипит он, как раскалённый.
Да как я могу? Под ним?
Он любит, когда я немного задыхаюсь под его тяжестью. Знает, что мне это тоже нравится и усиливает давление, вминает меня в простыни.
Он рвётся в меня глубже. Пальцы правой руки мне в рот. Пальцы левой нежно размазывают мою влагу вокруг того места, в которое я уже готова его пустить, хоть и боюсь. Но именно эта ласка уносит сознание в открытый космос. Поглаживания сливаются с агрессивными глубокими толчками и всё… я полетела.
Он шепчет какой-то бред. Говорит, что я теперь его девочка. Будто забыл, что уже вчера это говорил. И позавчера. И неделю назад.
Но внизу всё опять сжимается, поднимается, обрушивается и накатывается нежным тёплым приливом.
Говорит, что ему не хватило моих губ. Что за мной долг. И я уже знаю, что сегодня у меня на десерт.
Мягко целует в губы. Отпускает.
Я, наконец, могу свести ноги…
И подышать…
Я не сошла с ума. Он рядом. Живой. Мой.
Я пишу эту книгу о тебе, мой Граф. Моя любовь. Моя опора. Моя страсть. С твоих слов, нашёптанных мне перед прохладными рассветами после наших жарких ночей. Красным по белому. Пером, летящим над пространством и временем, туда где нет дорог…»
Твоя Эммануэль.
Где-то на острове в каком-то море
Какого-то месяца, какого-то года…
____________________________________
Ладно, ладно. Может быть, когда-нибудь я напишу эпилог от Глеба.
А пока читайте "Графоманку", кто не читал (это вся история от начала и до конца, рассказанная автору Лерой). Финал ее даёт полную картину событий, происходивших после последней главы «Графа». И каждый поймёт эту историю так, как посчитает правильным.
Не прощаюсь, обнимаю, салют...
Ваша Аля.
