Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

Теперь, когда совет директоров обсуждал снижение объявленной цены, Пейдж выступил против. Действия Jersey снизят государственный доход ближневосточных стран. «Проконсультируйтесь с правительствами, – сказал он, – придите к компромиссу, но ничего не делайте в одностороннем порядке». Пейдж предложил провести снижение, но после переговоров и соглашений с правительствами. Другие директора поддержали предложение, а Джек Ратбоун нет, но председателем совета директоров был он. Отмахнувшись от Пейджа, как от «всезнайки», он решил, что Jersey должна идти вперед и снизить цену. Компания должна это сделать так, как он хочет, т. е. без предварительных консультаций с какими-либо правительствами или еще кем-либо. Так и произошло.

9 августа 1960 г. без предупреждения экспортеров Jersey заявила о снижении объявленной цены ближневосточной сырой нефти на 14 центов за баррель – около 7 %. Другие компании последовали за ней, не проявляя особенного энтузиазма и в некоторых случаях выражая серьезное беспокойство. Для Джона Лаудона из Shell это был «роковой шаг. Нельзя просто следовать за рыночными силами в такой важной для разных стран отрасли. Это надо принимать во внимание. Надо быть предельно осторожным». British Petroleum (BP), которая уже извлекла урок из снижения объявленной цены в 1959 г., сообщила, что «с сожалением узнала об этой новости».

Реакция со стороны стран – производителей нефти была хуже, чем «сожаление». Standard Oil of New Jersey внезапно резко снизила их национальный доход. Более того, это решение, столь важное для их финансового положения и государственного статуса, было принято односторонне, без консультации. Они возмутились. «Разверзлась бездна», – вспоминал Говард Пейдж. Другой исполнительный директор Jersey, тоже выступавший против снижения, находился в Багдаде в момент заявления и позже сказал, что был «рад выбраться живым»[468].

«Мы это сделали!»

Экспортеры были в ярости и не тратили времени попусту. Через несколько часов после демарша Standard Oil Абдулла Тарики послал телеграмму Хуану Пабло Пересу Альфонсо, а затем спешно отправился с однодневным визитом в Бейрут. «Что теперь будет?» – спросили его журналисты. «Ждите», – ответил он. Тарики и Перес Альфонсо хотели как можно быстрее собрать вместе всех, кто подписал «джентльменское соглашение» в Каире. В порыве гнева и возмущения иракцы воспользовались выпавшим им политическим шансом. Революционное правительство Абдель Керима Касема не желало подчиняться насеровскому порядку на Ближнем Востоке. Оно активно возражало против влияния, которое Насер мог получить в нефтяной политике благодаря его господству в Арабской лиге и на различных арабских нефтяных конференциях. Теперь иракцы увидели, что, используя снижение цены как катализатор для создания новой организации, состоящей исключительно из экспортеров нефти (включая две неарабские страны – Иран и Венесуэлу), они могут изолировать нефтяную политику от Насера. Иракцы также надеялись, что такое сотрудничество поддержит их в противостоянии с Iraq Petroleum Company и обеспечит дополнительные государственные доходы, в которых они крайне нуждались. Таким образом, ухватившись за шанс собрать вместе других экспортеров под эгидой Ирака, они быстро разослали приглашения на встречу в Багдаде.

Когда телеграмму от иракского правительства принесли в офис Переса Альфонсо в Каракасе, он ликовал. Это было началом международной «техасской ассоциации», создание которой он так горячо отстаивал. «Мы это сделали! – возбужденно заявил он своим помощникам, держа телеграмму над головой. – Мы этого добились!»

Нефтяные компании быстро поняли, что одностороннее снижение цены было фатальной ошибкой. 8 сентября 1960 г. Shell предложила оливковую ветвь – она подняла объявленные цены на 4 цента. Жест слишком запоздал. К 10 сентября представители главных стран-экспортеров – Саудовской Аравии, Венесуэлы, Кувейта, Ирака и Ирана – прибыли в Багдад. Катар присутствовал в качестве наблюдателя. Условия для встречи были не совсем благоприятными. Пересу Альфонсо пришлось отложить отъезд из Каракаса из-за попытки свержения нового демократического правительства. Багдад был заполнен танками и солдатами, новый революционный режим опасался переворота. Вооруженные охранники стояли за спиной каждого делегата во время переговоров.

Несмотря на все это, 14 сентября группа завершила работу. Была создана новая организация, которая могла противостоять международным нефтяным компаниям. Она была названа Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК), и ее цели были совершенно ясными: защитить цену нефти, а точнее, восстановить ее прежний уровень. С этого момента страны-члены стали требовать, чтобы компании консультировались с ними по ценовым вопросам, коренным образом затрагивающим их национальные доходы. Они также призвали к введению системы регулирования добычи – мечте Тарики и Переса Альфонсо о мировом Техасском железнодорожном комитете. И они обязались приходить друг другу на помощь в случае, если компании попытаются установить санкции против одной из них.

Создание ОПЕК дало компаниям хороший повод для переосмысления положения, творческого отступления и открытых извинений. «Если вы не одобряете наших действий, мы выражаем сожаление о них, – смиренно сказал на арабской нефтяной конференции несколько недель спустя представитель Standard Oil. – Если в каком-либо вопросе, большом или маленьком, вы не согласитесь с нашими действиями, мы выразим сожаление. Независимо от того, правильны или нет наши действия, если вы считаете, что мы не правы или вы не понимаете наших побуждений, то это наша вина».

Извинения были разумны, так как на пять стран – основательниц ОПЕК приходилось более 80 % экспорта сырой нефти. Более того, создание ОПЕК представляло собой «первый коллективный акт суверенитета со стороны экспортеров нефти», как сказал Фадиль аль-Халаби, ставший впоследствии заместителем генерального секретаря ОПЕК. Он также считал это «первым поворотным пунктом в движении международных экономических отношений к государственному контролю над природными ресурсами».

Однако, несмотря на все предложения и патетику, ОПЕК не казалась слишком грозной и внушительной. Какие бы извинения ни приносили вначале компании, они, несомненно, не воспринимали организацию слишком серьезно. «Мы не придавали ей большого значения, – сказал Говард Пейдж из Standard Oil, – потому что считали ее неработоспособной». Фуад Роухани, иранский делегат на конференции в Багдаде, основавшей ОПЕК, и первый генеральный секретарь организации, заметил, что поначалу компании притворялись, что «ОПЕК вообще не существует». Западные правительства также не обращали на нее большого внимания. В секретном докладе, названном «Ближневосточная нефть», который вышел в ноябре 1960 г., через два месяца после основания ОПЕК, и содержал 43 страницы, ЦРУ посвятило новой организации всего четыре строчки[469].

Опек в 1960-е ГГ.

Действительно, можно отметить только два достижения ОПЕК в первые годы ее существования. Она гарантировала, что нефтяные компании будут осторожны и без консультаций не станут предпринимать крупных шагов в одностороннем порядке. Они также не посмеют снова снизить объявленную цену. Имелось много причин, почему ОПЕК смогла добиться немногого в первые 10 лет своего существования. Во всех странах-членах, за исключением Ирана, нефтяные ресурсы в недрах принадлежали компаниям-концессионерам по контракту, и этим ограничивался государственный контроль. Более того, мировой нефтяной рынок был переполнен, и страны-экспортеры являлись конкурентами, им приходилось беспокоиться о сохранении