Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

против независимости Алжира, за то, что Маттеи критиковал колониализм и роль Франции в Алжире, отомстили за его заигрывания с алжирскими повстанцами и поддержку AGIP алжирской независимости. Но наиболее вероятно, что смерть была результатом несчастного случая, в котором роковую роль сыграла погода и характер Маттеи. Он всегда спешил, был нетерпелив, и в своей целеустремленности не мог позволить грозе спутать планы и отказаться от посадки, когда его ждало так много важных дел. Он часто заставлял своего пилота не обращать внимания на плохую миланскую погоду, и всегда это сходило с рук. Но не в этот раз.

На тот момент Маттеи было 56 лет, его империя была в разгаре строительства. Он казался непобедимым. Международный комментатор New York Times назвал его «самой важной личностью в Италии», более важной, чем премьер в Риме или папа в Ватикане. Говорили, что он больше, чем кто-либо другой, был причастен к возникновению длительного послевоенного бума, известного как «итальянское чудо». Впоследствии местоположение штаб-квартиры ENI в Риме было названо площадью Энрико Маттеи, а ENI и AGIP продолжили свой рост и экспансию. Но без Маттеи пиратские дни ENI как компании-раскольника номер один закончились[476].

Новые конкуренты

Хотя Маттеи ушел, но его деятельность в конечном счете привела к ликвидации мирового господства крупных компаний. Структура отрасли постоянно менялась, противореча привычным представлениям. История международной нефтепромышленности в XX в. – это история, в которой новички каждый раз устанавливали свой порядок. До середины 1950-х гг. казалось, что их по большей части можно как-то вписать в среду, и они до определенной степени становились частью установившегося порядка. Все это закончилось в 1957 г., когда Маттеи заключил сделку с Ираном, а японцы вслед за этим подписали соглашение о шельфе Нейтральной зоны. Небывалая активность в Ливии в 1960-е гг. продолжила революцию, начатую Маттеи, и ярко отразила глубину перемен. Теперь в международной нефтяной игре было множество участников с совершенно противоположными интересами, и их было слишком много, чтобы продолжить клубное сотрудничество эры «семи сестер».

Было несколько причин резкого увеличения количества игроков. Совершенствование и распространение технологий снизило геологический риск и сделало разведку и опыт нефтедобычи вполне доступными. Правительства стран-производителей и стран, которые собирались начать нефтедобычу, проводили концессионную политику, которая отдавала предпочтение участию независимых компаний и новых игроков. Развитие транспорта, связи и информатики превратило Латинскую Америку, Ближний Восток и Африку в менее отдаленные и более доступные части света. Высокая доходность вложений в международную нефть, по крайней мере до середины 1950-х гг., была очень привлекательной. Налоговое законодательство США делало иностранные инвестиции менее рискованными и более заманчивыми. Система ограничения добычи в Соединенных Штатах также поощряла компании отправляться за границу и искать возможности работать в полную силу. Потребность в нефти в индустриальных странах поднималась на новые высоты, в то время как правительства и потребляющих, и производящих стран все больше и больше смотрели на нефть как на двигатель экономического роста и символ безопасности, гордости и власти.

Был задействован еще один фактор: неоспоримое господство Соединенных Штатов в западном альянсе и в мировой экономике. Несмотря на кризисы, вызванные национализмом и коммунизмом, американское влияние было всеобъемлющим, вытесняло со сцены старые колониальные империи. Военную мощь Америки уважали повсюду, ее экономические успехи были объектом восхищения и зависти. Бал правил доллар, а Соединенные Штаты были центром экономического порядка, который, среди прочего, поощрял вывоз американского капитала, технологий, управленческого опыта в нефтяной и других отраслях промышленности. Положение Соединенных Штатов позволяло им формировать политический порядок, при котором можно было справляться с риском и опасностями. Свободное предпринимательство откликалось на это.

Увеличение количества игроков в нефтяном бизнесе было особенно заметным на Ближнем Востоке. В 1946 г. в регионе действовало девять нефтяных компаний, к 1956 г. – 19, а к 1970 г. их число достигло 81. Однако это было лишь частью более широкой экспансии. С 1953 по 1972 г., согласно некоторым оценкам, более 350 компаний включились в зарубежную (т. е. не в США) мировую нефтяную индустрию или значительно расширили свое участие. Среди этих «новых транснациональных» были 15 крупных и 20 средних американских нефтяных компаний, 10 крупных американских газовых, химических и сталелитейных компаний, 25 неамериканских фирм. Эта ситуация сильно отличалась от послевоенной, когда только шесть американских фирм в дополнение к пяти признанным американским компаниям занимались активной нефтяной разведкой за рубежом. В 1953 г. нигде в мире ни одна частная нефтяная компания, кроме семи самых крупных, не имела 200 млн баррелей разведанных иностранных запасов. К 1972 г. было по крайней мере 13 «новых транснациональных» корпораций, каждая из которых имела более 2 млрд баррелей иностранных запасов. Вместе новые участники владели более чем 112 млрд баррелей разведанных ресурсов – четвертью ресурсов всего свободного мира. К 1972 г. «новые транснациональные» вместе ежедневно добывали 5,2 млн баррелей нефти.

Одним из самых очевидных результатов такой переполненной арены было снижение прибыльности. В нефтяной индустрии рентабельность иностранных капиталовложений была очень высокой до середины 1950-х гг. – награда, как говорили одни, за риск работы в удаленных, малодоступных регионах в беспокойные послевоенные годы, или, как говорили другие, результат олигополии – промышленности, в которой доминировала кучка крупных компаний. Череда кризисов – Моссадык и Иран, корейская война и Суэц – постоянно поддерживала норму прибыли на уровне выше 20 %. Но с открытием Суэцкого канала в 1957 г. усиливающаяся конкуренция поставщиков начала снижать как цены, так и прибыль. С этого времени и на протяжении 1960-х гг. инвестиции в иностранную нефть приносили доходность от 11 до 13 %, что приблизительно соответствовало доходности в обрабатывающей промышленности. В то время как страны-экспортеры получали деньги, которые им раньше и не снились, сама нефтяная промышленность больше не получала такой отдачи, как прежде[477].

По натянутому канату – иран против саудовской аравии

Всемирная битва в отрасли обострила давнее соперничество двух главных нефтедобывающих стран на Ближнем Востоке – Ирана и Саудовской Аравии. Резкое увеличение добычи по всему миру поставило крупные компании в трудное политическое положение. Им нужно было попытаться установить равновесие между предложением и спросом, при том, что увеличение поставок шло со стороны новичков, а это означало сдерживание добычи в регионе с самыми большими в мире запасами нефти – странах Персидского залива. Хотя добыча здесь росла быстро, но не в той степени, как это позволяли природные ресурсы и как того хотели правительства региона. В Соединенных Штатах добычу контролировали и ограничивали Техасский железнодорожный комитет и подобные ему органы в других штатах. В нефтяных провинциях Персидского залива, где имелись куда большие запасы, уровень добычи контролировался крупными нефтяными компаниями, которые сами рассчитывали, сколько надо нефти, чтобы привести в соответствие ожидаемый спрос и нефтедобычу в других регионах мира. Таким образом, Персидский залив