Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

– Разумеется, я. Кто же еще?

Я покачал головой:

– Ночь у меня выдалась нелегкая. Со Шкурой-Перевертышем и прочими.

Она выгнула бровь. Анастасия Люччо командует Корпусом Стражей, этакой полицией, или вооруженными силами, Белого Совета. Боевого опыта у нее лет двести, если не больше.

– Приходилось встречаться, – кивнула она и положила руку мне на плечо. – Ты как, в порядке?

Мы крепко обнялись. Я и не подозревал, сколько адреналина выплеснулось мне в кровь, пока не сделал глубокий вдох-выдох и чуть-чуть не расслабился. В моих руках Люччо казалась хрупкой, теплой и сильной одновременно.

– Пока жив, – ответил я. – Я так понимаю, ты выследила меня с помощью заклятия – в том, что я – это я, у тебя, похоже, нет никаких сомнений.

Она запрокинула лицо и нежно поцеловала меня в губы.

– Честно говоря, Гарри, – улыбнулась она, – кому придет в голову притворяться тобой?

– Полагаю, тому, кому нравится целоваться в темных переулках с соблазнительными женщинами солидного возраста.

Улыбка ее на мгновение сделалась шире, потом померкла.

– Я уже боялась, мне придется выломать дверь и искать тебя внутри. Что ты потерял в этом гадючнике Белой Коллегии?

Я, кажется, не сделал ничего особенного, но как-то вышло, что мы чуть отстранились друг от друга.

– Искал кое-какую информацию, – ответил я вполголоса. – Что-то происходит. И меня старательно оставляют в неведении.

Анастасия сжала губы и отвернулась. Лицо ее сразу сделалось замкнутым, чуть-чуть сердитым.

– Да. Таков приказ.

– Приказ, – повторил я. – От Мерлина, полагаю.

– На самом деле от Эбинизера Маккоя.

Я чуть не охнул от неожиданности. Маккой был моим наставником. Я уважал его.

– Ясно, – кивнул я. – Он испугался, что если я услышу о бегстве Моргана, то подключусь к травле в надежде хоть малость поквитаться.

Она покосилась на меня, на вход в «Зеро». Потом пожала плечами, не глядя мне в глаза.

– Видит бог, у тебя есть повод желать этого.

– Значит, ты с ним согласна, – предположил я.

Она наконец подняла взгляд:

– Если так, зачем я здесь?

Я нахмурился и почесал затылок:

– Ладно, убедила.

– И потом, – добавила она, – я за тебя боялась.

– Боялась?

Она кивнула:

– Морган сделал что-то такое, что скрыло его даже от старейшин – с их-то способностями. Я боялась, что он может явиться сюда.

Ну, лицо мое, не выдай…

– Но это же безумие, – пробормотал я. – С какой стати ему поступать так?

Она чуть расправила плечи и посмотрела на меня в упор.

– Возможно, потому, что он невиновен.

– И что?

– Ряд членов Совета требовал у старейшин разрешения арестовать и допросить тебя по подозрению в передаче информации Красной Коллегии. – Она снова отвела взгляд. – Морган настаивал на этом в числе первых.

Я сделал глубокий вдох:

– Ты хочешь сказать, Морган понимает, что предатель не он. И полагает, что это я.

– И он мог искать тебя в надежде доказать свою невиновность, а в случае неудачи…

– …убить меня, – тихо закончил я за нее. – И если ему суждено пасть, ты считаешь, что он, возможно, решил убрать настоящего предателя прежде, чем палач доберется до него.

Тут до меня вдруг дошло, что Морган мог явиться ко мне вовсе не с теми целями, о которых мне говорил. Анастасия знала Моргана со времен его ученичества – на протяжении нескольких поколений.

Что, если ее оценка его действий правильнее, чем моя?

Конечно, сам Морган вряд ли мог сейчас разделаться со мной лично. Впрочем, этого и не требовалось. Ему вполне достаточно было бы позвонить Стражам и дать им понять, где он находится. Многие в Совете относятся ко мне без особой симпатии. Меня прикончат вместе с Морганом – за укрывательство, недоносительство и оказание помощи изменнику.

Я вдруг ощутил себя наивным, беззащитным и, возможно, малость туповатым.

– Его ведь арестовали уже, – заметил я. – Как он ухитрился сбежать?

Люччо едва заметно улыбнулась.

– Мы не знаем. Придумал что-то такое, до чего мы не додумались. И во время побега отправил троих Стражей в больницу.

– Но ты сомневаешься в его виновности.

– Я… – Она помолчала, нахмурившись. – Я не хочу, чтобы страх заставил меня обратиться против того, кого знаю и кому доверяла. Но мое мнение ничего не значит. Улик против него достаточно, чтобы его казнить.

– Каких улик? – поинтересовался я.