И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов

– Как будет угодно, месье. Можете пока что ознакомиться с меню, – Пуатье поклонился и вернулся в рабочую часть огромного шатра.

Лабушер остался на месте. Он внимательно изучил каждое блюдо, приготовленное для Фельона. Приметив небольшую мисочку с жюльеном, Лабушер хитро улыбнулся. Через несколько секунд в шатер вошел человек, на официанта совсем не похожий. Обернувшись, Лабушер увидел перед собой комиссара Обье в полицейской форме без кепи.

– Комиссар, какая встреча, – сказал Лабушер, обратив на себя внимание. – Какими судьбами сюда? И…вопрос у меня возник вдруг…почему вы в форме? Куда делись ваши дорогие костюмы?

– Слишком много вопросов, месье Лабушер, – грозно произнес Обье. – Отвечу лишь, что форму надеть мне пришлось для фотографии с месье директором, по его просьбе. А вот вы ответить вполне сможете на один вопрос – вы то здесь что забыли?

– Я что, не могу сделать заказ?

– Не лгите мне, месье. Я прекрасно знаю вас и видел, как вы в спешке направлялись сюда от почтового шатра.

Лабушер страдальчески вздохнул и поправил галстук.

– Видите ли, комиссар, – сказал он, отойдя поближе к выходу, – я вообще направлялся к месье Фельону, чтобы доложить о последних делах и событиях в своем «квартале». Однако меня привлек чудесный запах, доносившийся отсюда, вот я и заглянул, чтобы полюбоваться прекрасными блюдами, а заодно и сделать заказ. Теперь же, если позволите, я все же отправлюсь к управляющему.

Оставив Обье в некоторых раздумьях, Лабушер резко кивнул головой и выбежал из шатра. Комиссар еще полминуты постоял, оглядел кухню, увидел, как повара взяли подносы с блюдами для Фельона, и, взглянув на часы, отправился следом за Лабушером.

Глава XV

На полпути к шатру Фельона Обье удалось догнать Лабушера. Остановив его громогласным окриком, комиссар быстро приблизился к нему и схватил за руку, сжав ее до неизгладимой боли.

– Ч-что вы делаете? – провопил Лабушер. – Мне же больно! Оставьте!

– Э неет, месье, – сказал комиссар и посмотрел по сторонам, – вам придется несколько задержаться, чтобы ответить на несколько моих вопросов.

В этот момент мимо них пронеслись повара с подносами. Проводив их пронзительным взглядом, Обье снова взглянул на Лабушера.

– Итак, месье Лабушер, – начал комиссар, – скажите мне предельно откровенно, как должностному лицу, – с какой целью вы заходили на кухню и стояли рядом с ужином управляющего?

– Вы что, хотите меня в чем-то обвинить? – дрожащим голосом промолвил Лабушер. Сердце его колотилось с лошадиной скоростью, выдавая сильнейшее волнение.

– Нет, конечно, как можно. Вас, уважаемого человека, обвинять в чем-то было бы очень опасным делом. Но и в Ближнем круге вы не состоите, так что я могу основательно вас допросить, если захочу. Так я жду ответа, месье. Что вы делали на кухне? Я ведь прекарасно помню, что заказа вы так и не сделали.

Лабушер затрясся от страха.

– Я-я просто заглянул на к-кухню, – заикаясь и стуча зубами, ответил Лабушер, – а потом вспомнил, что д-должен идти к-к месье Ф-Фельону.

Обье пристально смотрел на Лабушера, словно недовольный ответом. Увидев, как повара вышли из шатра Фельона без подносов, он отпустил его руку, позволив пойти дальше.

Лабушер немедленно отправился к управляющему. Обье же быстрым шагом пошел к себе, чтобы сделать очередную запись в своем миниатюрном блокнотике.

Фельон оказался немало удивлен визитом Лабушера, который поклонился и прошел вперед. Сам управляющий уже начал ужинать, а потому мало обращал внимания на то, что говорил Лабушер. Однако на один момент все же он откликнулся:

– Погоди, погоди, что ты там сказал? – спросил он с призрачным интересом. – Повтори-ка.

– Я говорю, месье, что в «квартале» уродов доктором Скоттом утром был зафиксирован случай заражения холерой. Уродец, будь он неладен, выпил грязной воды, ну и заразился… Мы бы могли его вылечить, если бы доктор Скотт не был так занят, как в последнее время. Но шанс на выздоровление уродца есть – необходимо пригласить доктора Моррейна, он знаток подобных страшных болезней и способен настоящее совершить чудо!

Фельон ухмыльнулся и насадил большую картофелину на вилку. Перед тем, как засунуть ее себе в рот, но посмотрел на Лабушера и произнес хладнокровно:

– Доктор Моррейн останется на «Горе», он нужнее там, здесь же он будет слоняться без дела и мешать честным сотрудникам работать. Что до того уродца…как помрет – скинуть в реку или закопать где-нибудь. Понял? Выполняй и впредь не отвлекай меня так поздно.

Лабушер ужаснулся проявленному безразличию и жестокосердию, однако возразить не осмелился.

– Как будет угодно, месье, – сказал он и медленно, пятясь назад, покинул шатер. Как только он его покинул, то стал нещадно вдыхать свежий воздух, надеясь избавиться от удушающего чувства, охватившего весь его организм после услышанного.

Фельон продолжил ужинать. Помимо поедания целых тринадцати блюд, перечисление которых неизменно вызвало бы у дорогого читателя буйный неподавляемый аппетит, на столе стояло несколько бутылок с вином (почти все пустые), а также излюбленная Фельоном холодная сырая вода, разлитая по стеклянным бутылкам. Вскоре он добрался и до жюльена, примеченного Лабушером на кухне. Стоит сказать, что ел Фельон крайне торопливо, предпочитая не пережевывать пищу, а глотать ее целиком. Потому управился он со всей этой, если можно выразиться, кучей еды достаточно быстро. Уже к девяти часам пополудни он сидел в своем кресле и перечитывал последнюю газету, доставленную его личным посыльным из Невера. Немного болел живот, вероятно, последствие чрезмерного увлечения пищей. Единственный человек во всем цирке, способный противостоять Фельону в мастерстве поглощения пищи – Луа, которого разнесло из-за таких вот увлечений. В газете, перечитанной уже дважды, Фельон вдруг увидел новость, которую ранее почему-то не замечал: «Нарастание межсоциальных противоречий внутри общества может привести к взрыву». Всего два абзаца и тридцать предложений – маленькая статейка по сравнению со статьями по культуре, финансам и, как ни странно, сельскому хозяйству. «Боже, неужели к беспорядкам могут привести различия в доходах и недовольство правительством?» – подумал Фельон, прочитав статью. – «Хотя, кого я обманываю, подобные ситуации уже дважды случались». Рассуждения его прервало появление терпкого привкуса во рту. Удивившись подобному явлению, Фельон осушил последнюю бутылку и решил пораньше лечь спать, дабы с утра начать издалека готовиться к отъезду. Боли в животе несколько усилились, однако он не обратил на них особого внимания и спокойно лег в постель.

Утро для всех началось практически одинаково, солнечные лучи уже в начале пятого утра будили циркачей, побуждая их к очередному скучному рабочему дню. Фельон же проснулся от сильной желудочной колики, не проходившей, кажется, целую ночь. Он вскочил с кровати и