Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

– Я знаю, – сказал я.

Она кивнула.

– Понимаешь, Гарри, это не для меня. Просто я уже выбрала себе дорогу. Я принесла присягу. Это для меня важнее, чем любая новая работа.

– Я знаю, – повторил я. – Если бы ты не была такой, какая ты есть, Мёрф, меч Веры не отреагировал бы на тебя так сильно, как он это сделал. И если это ясно даже такому толстокожему чурбану, как я, то, полагаю, Всевышний тоже мог бы это понять.

Она фыркнула и слабо улыбнулась мне. Остаток пути мы ехали молча.

– Гарри, – произнесла она, остановив машину рядом с откопанным из-под сугроба «Голубым жучком». – Тебе никогда не казалось, что мы так и состаримся одинокими? Что мы… ну, не знаю… обречены не иметь никого? В смысле, надолго?

Я сжал и разжал пальцы обожженной левой руки, потом пальцы правой, которые все еще покалывало немного.

– Меня гораздо больше беспокоит все то, от чего я никогда не избавлюсь. – Я внимательно посмотрел на нее. – Что навело тебя на такую жизнерадостную тему?

Она слабо улыбнулась мне:

– Просто… Как-то все разваливается, Гарри. Я не вижу этого и не могу доказать, но я это знаю. – Она тряхнула головой. – Может, это у меня просто крыша едет.

Я продолжал смотреть на нее, нахмурившись:

– Нет, Мёрф. Не едет.

– Какие-то пакости происходят, – сказала она.

– Угу. И мне тоже не удается собрать все части мозаики. Пока не удается. Но вчера ночью мы обломали кое-кого из нехороших парней. Они пытались дорваться до Архива, используя для этого динарианцев.

– Чего они добивались?

– Не знаю, – признался я. – Но наверняка чего-то очень масштабного и очень плохого.

– Я хочу участвовать в этой битве, Гарри.

– Хорошо.

– До самого конца. Обещай мне.

– Заметано. – Я протянул ей руку.

Она пожала ее.

Отец Фортхилл уже спал, когда я заглянул к нему в церковь, но мне отворил дверь Саня. Вид он имел усталый и помятый, но улыбался.

– Майкл очнулся и говорил.

– Вот это здорово, – с облегчением улыбнулся я. – Что он сказал?

– Хотел знать, удалось ли вам благополучно выбраться. Потом снова уснул.

Я рассмеялся, и мы с Саней обнялись – по-мужски, хлопая друг друга по спине. Правда, он немного испортил это дурацкой русской привычкой лобызать в обе щеки.

– Заходите, заходите, – сказал он. – Извините, что тормошил вас раньше. Мы просто хотели побыстрее собрать монеты обратно и сложить их в безопасное место.

– У меня их нет, – выдохнул я.

Улыбка исчезла с его лица.

– Как?

Я рассказал ему про Шипастого Намшиила.

Саня выругался по-русски и почесал щетину.

– Идем, – махнул он рукой.

Я последовал за ним через залы и прочие помещения для прихожан в служебную часть огромной церкви, и мы оказались на кухне. Саня открыл холодильник и достал бутылку бурбона. Он налил немного в кофейную чашку, выпил и налил еще. Потом протянул мне бутылку.

– Нет, спасибо. А разве вам не положено пить водку?

– А разве вам не положено носить остроконечный колпак и летать на метле?

– Туше, – хмыкнул я.

Саня тряхнул головой и принялся загибать пальцы:

– Одиннадцать. Плюс шесть. Семнадцать. Могло быть и хуже.

– Но мы пришили Намшиила Колючего, – возразил я. – И Старший Бебека разделал Магога под орех. Завтра принесу его монету.

В глазах у Сани зажглось мстительное удовлетворение – вспыхнуло и тут же погасло.

– Магог? Славно. Но не Намшиил. Нет.

– Что значит «нет»? Я своими глазами видел, как Майкл отрубил ему руку и сунул к себе в сумку.

– Да, – кивнул Саня. – И монета находилась под кожей правой руки Намшиила. Но ее не оказалось в сумке, когда Майкла привезли в больницу.

– Что?

Саня кивнул.

– Мы еще в вертолете сняли с него доспехи и прочее, чтобы остановить кровотечение. Возможно, она упала в озеро.

Я фыркнул.

Он поморщился и кивнул:

– Да, я понимаю. Такое не случается само собой.

Я вздохнул:

– Марконе. Я разберусь.

– Вы уверены?

– Угу. Я знаю эту братию. Поеду и пообщаюсь с ними прямо