Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

Ива тихонько всхлипнула и, моргнув, открыла глаза. Дыхание ее сделалось частым-частым. Широко открытыми глазами она дико оглядывалась по сторонам, потом вскрикнула.

– Ш-ш-ш, тише, – мягко произнес я. – Все в порядке, Ива. Ты в безопасности.

Она заплакала и крепко прижалась ко мне.

Я обнял ее. Она плакала и плакала, а я обнимал ее, покачивая.

Люччо наблюдала за мной, ее глаза выражали сострадание и печаль.

Прошло довольно много времени.

– Я получила ваше письмо, – прошептала наконец Ива. – Спасибо.

Я сжал ее чуть сильнее.

– Они что-то делали со мной, – сказала она.

– Я знаю, – тихо отозвался я. – Мне приходилось попадать к ним в руки. Но я выздоровел через некоторое время. И ты выздоровеешь. Все прошло.

Она обняла меня крепче и плакала, пока не уснула.

Я посмотрел на Люччо:

– Вы все еще хотите, чтобы я отталкивал ее от себя? Чтобы ее основой было то, что объединяет ее с этими тварями?

Люччо нахмурилась.

– Совет Старейшин…

– …Не способен найти сердце, даже вооружившись «Анатомией» Грея, рентгеном и стетоскопом, – сказал я. – Нет. Они могут устанавливать законы, касающиеся магии. Но они не будут диктовать мне, с кем дружить, а с кем нет.

Долгую секунду она молча смотрела на меня, потом слегка улыбнулась уголком рта.

– Морган предупреждал их, что вы так и скажете. И Маккой, и Слушающий Ветер. Мерлин не желал этого слышать.

– Мерлин не желает слышать ничего, что не укладывается в его картину мира, – сказал я. – Японский.

– Простите?

– Японский. Есть тут недалеко один японский ресторанчик, куда я захожу иногда отметить что-нибудь знаменательное. Выживание в этой заварухе вполне заслуживает того, чтобы его отметить. Приглашаю отобедать со мной завтра. Терияки там такие – помереть можно.

Она улыбнулась еще шире и коротко кивнула.

Дверь отворилась, и появились Мёрфи с Кинкейдом. Кинкейд перемещался самостоятельно, хотя и очень осторожно, с помощью костыля. Я убрался с дороги, и он, проковыляв к кровати, сел на мое место. На этот раз она достаточно проснулась, чтобы прошептать что-то насчет печенек и «Хэппи-Мил». Он вытянулся на кровати рядом с ней, и она, прижавшись к его руке, снова заснула. Кинкейд, и сам явно утомленный до изнеможения, достал пистолет, снял его с предохранителя, положил себе на грудь и тоже уснул.

– Как мило, – прошептал я Мёрфи. – У него плюшевый «глок».

Она смотрела на Кинкейда и Иву со странным выражением на лице. Потом покачала головой и повернулась ко мне, словно не слышала моих слов.

– Хм. Да, ха. Очень забавно. Кстати, я попросила откопать твою тачку из-под снега.

Я уставился на нее:

– Спасибо.

– Ключи у тебя с собой?

– Угу.

– Могу подбросить до нее, – предложила она.

– Клево.

Мы вышли.

– Мне нравится Люччо, – заявила Мёрфи, когда мы сели в ее машину и тронулись с места.

– Правда?

– Но она совершенно не подходит тебе.

– Так-так, – хмыкнул я.

– Вы с ней принадлежите к разным мирам. И она твой босс. Тебе придется держать что-то в секрете от нее. Это здорово осложняет жизнь. Да и потом еще что-нибудь может всплыть.

– Постой-ка, – сказал я и сделал вид, будто прочищаю уши. – Ладно, валяй дальше. Потому что на секунду мне показалось, будто ты даешь мне советы, как выстраивать с ней интимные отношения.

Мёрфи, прищурившись, покосилась на меня:

– Не обижайся, Дрезден, но если ты хочешь помериться общей протяженностью хороших отношений и плохих, я обставлю тебя по обеим категориям.

– Туше, – кисловатым тоном произнес я. – Кинкейд прямо идеальный папочка.

– Ой, да ну тебя, – насупилась Мёрфи. – Как Майкл?

– Выкарабкается, – ответил я. – Хотя его здорово покорежило. Не знаю, насколько он сохранит подвижность после всего этого.

Мёрфи прикусила губу:

– Что будет, если он не сможет… заниматься дальше этим своим рыцарским делом?

Я покачал головой:

– Представления не имею.

– Я просто… мне казалось, принять один из этих мечей – это не та работа, от которой можно отказаться.

Я уставился на Мёрфи:

– Нет, Мерф. Тут не может быть никакой обязаловки, никаких принудительных жертвоприношений. Ты всегда вольна в выборе. Это… на этом основана вера, если я правильно ее понимаю.

Некоторое время она молча переваривала услышанное.

– Это не