Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь

– Товару немного, – отвечали разбойники, – сто с чем-то даней риса, даней двадцать лапши, столько же овощей и штук десять сундуков с тряпьем.

– Х-м… Подарочки небогатые, – усмехнулся главарь, – но, как говорится, «легок гусиный пух, привезенный в подарок издалека, да дорого внимание». Что ж, придется написать благодарственную грамоту и принять от них этот подарочек. Девчонки-то недурны собой, – продолжал атаман, разглядывая девиц, – а моей жене как раз некому прислуживать. Вот уж, действительно, положение! Как говорится, «и принять не достоин, и отказываться невежливо». Ну ладно! Приму во внимание их любезность и свершенный ими дальний путь и напишу еще одну благодарность за этих трех девиц.

Несмотря на просьбы и мольбы Линь Чжи-яна и До Цзю гуна, валявшихся на коленях перед атаманом, разбойники увели девушек. Когда все запасы провизии и сундуки с платьями оказались в разбойничьих лодках, раздался свист, и вся шайка бросилась к своим лодкам. Через мгновение разбойничьи лодки, развернув паруса, умчались в море. Жена Линь Чжи-яна голосила и убивалась, сам Линь Чжи-ян был в отчаянии, топал ногами и бил себя кулаками в грудь. Единственное, что ему теперь оставалось, – это выследить разбойников. Вместе с До Цзю гуном он сел в маленькую лодку и отправился на поиски.

* * *

С того самого момента, как Гуй-чэнь, Вань-жу и Жо-хуа оказались в руках у разбойников, они поняли, что надеяться им не на что, и думали только о том, как бы кинуться в море. Но разбойники неотступно следили за ними и не давали им сделать ни шагу.

В разбойничьем стане девушек повели на женскую половину. Пленниц сопровождал сам атаман. Навстречу им вышла какая-то женщина.

– Где это вы так долго были? – обратилась она к атаману.

– Вчера вам не понравилась та чернявка, – отвечал атаман. – Так вот я сегодня еще трех нашел для вас и задержался немного. Что же это вы не кланяетесь госпоже в ноги? – прикрикнул он на пленниц.

Девушки подняли глаза: перед ними была женщина среднего роста, лет около тридцати, с напомаженным и напудренным лицом, разодетая в шелка. Девушки подошли к женщине, слегка наклонили головы в знак приветствия и стали в сторонке.

– Такие же невежи, как и та черная! – рассмеялся атаман. – Не знают даже, как нужно приветствовать хозяйку. И лбом-то об землю ударить не умеют… Ну, как, нравятся они вам? – обратился он к жене.

Та смерила взглядом всех троих, и в лицо ей бросилась краска. Усмехнувшись, она сказала:

– А почему, собственно, у нас не устраивается пиршество? Сегодня ведь в нашем стане прибыло, так неужели не выпить вина по этому случаю?

– Давно уже все приготовлено, – поспешили доложить ей две старые мамки.

– Подать все сюда, – распорядилась она. Когда все было готово, атаман с женой сели за стол и начали пить вино.

– И та черная, и эти трое, – заговорил атаман, обращаясь к жене, – совершенно не умеют вести себя. Может быть, вы прикажете всем им поучиться у старых мамок прислуживать за столом? Ведь надо же им приучаться ухаживать за вами.

Жена кивнула головой и послала мамку за чернолицей пленницей.

Через некоторое время мамка привела какую-то девушку. На черном лице ее видны были следы слез. Ей было лет пятнадцать-шестнадцать, не больше, и собой она была довольно хороша. Вместе с Гуй-чэнь, Вань-жу и Жо-хуа ее подвели к столу. Держа чарку с вином в руке и глядя на девушек, атаман улыбался и от удовольствия шевелил бровями. Одну за другой он выпил несколько чарок и немного погодя сказал жене:

– А что, если велеть им по очереди подносить нам кубки? А? Пить так пить!

Женщина фыркнула, но, спохватившись, кивнула атаману головой.

– Попотчуйте-ка повелителя вином! – приказала она девушкам. Те отозвались, но никто из них не сдвинулся с места.

«Раз она велит, – подумала Жо-хуа, – то надо напоить его, а затем попросим, чтобы она отпустила нас».

Решив так, Жо-хуа подошла ближе, взяла чайничек с горячим вином и налила хозяевам по полной чарке. Отойдя в сторону, она глазами дала понять подругам, чтобы те последовали ее примеру, и девушки стали по очереди подходить к столу и наполнять опорожненные чарки. Глядя на них, подошла к столу и та черная.

Атаман был на верху блаженства. И действительно: «когда довольному вино в утробу льется, чем больше пьет он, тем веселее на душе». Девушки все подносили и подносили ему чарки. Атаман до того опьянел, что его стало уже пошатывать, и он сидел, покачиваясь из стороны в сторону. Еще несколько рюмок, и он просто навалился на стол, уставился на девушек пьяными, едва видящими глазами и, улыбаясь во весь рот, стал вдруг хихикать.

– Вам что, понравились они, что ли? – с холодной усмешкой спросила жена у атамана. Лицо атамана засияло от радостной улыбки, но ответить он не решился и продолжал хихикать.

– Ну, что ж! У меня служанок хватает, возьмите их себе в наложницы и все тут.

– Вы серьезно это говорите? – спросил главарь, собравшись с мыслями.

– Что же тут шутить? Детей у меня нет. Может быть, хоть от них у вас будет дочь или сын. Тогда по крайней мере можно будет сказать, что вы не зря потрудились, добывая этих девиц.

Гуй-чэнь, Вань-жу и Жо-хуа уставились друг на друга, побелели как мел и от страха совсем обессилели.

– Слышали, что она сказала? – прошептала Гуй-чэнь, оттащив подруг в сторону. – Конец нам. Остается только решить, как покончить с собой, чтобы не пережить этого ужаса.

– Что ж, или в колодец, или достать кухонный нож, – предложила Жо-хуа.

– Нет, на кухне все время люди, и мы не сможем ничего сделать. Лучше всего броситься в колодец, – сказала Гуй-чэнь.

– Не оставляйте меня, – проговорила Вань-жу, – без вас я пропаду одна.

– Ты, я вижу, действительно способна умереть с улыбкой, – сказала ей Жо-хуа. – В такой момент и ты еще шутишь.

– Как? Почему вы решили, что я шучу?

– Оставить тебя, так ты пропадешь. А в колодце ты с нами не пропадешь, что ли?

В это время девушки услышали, как атаманша сказала своему охмелевшему мужу:

– Так вот, если хотите – решайте, и мы выберем день…

Атаман радостно улыбался и кланялся жене.

– Я давно уже мечтал об этом, – признался он, – думал об этом денно и нощно, но все боялся, что вы, уважаемая супруга, обидитесь, и потому никогда об этом не заговаривал. Нынче же слова ваши совпали с моими желаниями и…

Но жена не дала ему договорить. Она