Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мысль великого Виктора Гюго оживала действием реальности, воплощенной таким образом, что мы могли познать изысканные оттенки его эмоциональных вибраций, переведенных в очаровательные темы эпопеи духа через последовательные жизни на Земле и пребывание в невидимом мире, содействуя делу нашего перевоспитания. Нас удивило известие о том, что гений Виктора Гюго пребывал на Земле на протяжении многих веков, начиная с Греции, затем в Италии и Франции, всегда оставляя за собой светлый след высшей культуры и искусства. Его дух, таким образом, в разные эпохи почитался многими поколениями, действительно заслуживая славу, которую он имеет в интеллектуальных сферах.
Что касается Шопена, неудовлетворенной души, которая только теперь поняла, что с смиренным плотником из Назарета найдет секрет возвышенных идеалов, которые насытят его дух, в чудесных проявлениях захватывающей музыки, превращая магию звука в ослепительность реального выражения, он представил нам драматическую поэму своих прошлых жизней, одна из которых предшествовала пришествию великого Посланника, но уже была посвящена служению искусству, развивая литературу как незабываемый поэт, живший в разгар силы, в Риме Цезарей.
Что касается нас, то испытания, которые мы должны были проводить, также заключались в преобразовании наших ментальных творений в образы и сцены, как это делали наши наставники со своими уроками и посетители со своей любезностью. Для этой цели у нас была поддержка технических специалистов, ответственных за эту деликатную работу — команда выдающихся ученых, владеющих секретом считывания мыслей с помощью упомянутых нами устройств. Некоторые доверенные медиумы нашего Института привлекались на эти собрания под опекой своих Хранителей, и там они с некоторым трудом видели то, что для нас раскрывалось во всем своем великолепии. Для них это было стимулом к медиумической работе, которую они обязались выполнять при перевоплощении, что являлось частью программы перевоспитания, необходимой для их развития как посредников Невидимого Мира, и прежде всего, наименее сложным способом подготовить их к работе, которую им предстояло выполнить.
Мы были преисполнены святого энтузиазма, полагая, что будет легко информировать людей о новостях, которые мы получали, будучи уверенными, что наши усилия в этом направлении будут немедленно приняты. Однако мы не учли обескураживающую проблему недостатка желания в сердцах медиумов искренне погрузиться в христианские идеалы, которые они якобы защищают, будучи при этом неспособными на единственный отказ или минимальную приверженность высшим исследованиям, присущим всем считающим себя посвященными. Мы не учли их равнодушия к собственному искуплению и искуплению их ближних, которых они имеют священный долг защищать от невежества в духовных вопросах, поскольку наделены соответствующими способностями. Не учли мы и того, как из-за отсутствия внутренней гармонии и связи с просветленными сферами они передают собственные ментальные эффекты и личные концепции, полагая, что интерпретируют мысли Духов, когда правда говорит нам, что они ничего не сделали, чтобы заслужить эту высокую миссию, даже не позаботились о нравственном очищении собственного разума.
С глубочайшей печалью мы отмечаем на этих страницах, написанных с нашим самым горячим желанием служить, огорчение тех, кто в Потустороннем мире заинтересован в благе человечества, видя недостаток бдительности, проявляемый медиумами в целом, их слабое желание отказаться от соблазнов и естественной праздности материального плана, уклонение от насущной обязанности избавиться от многих вредных для возвышенной миссии медиумизма привычек, от которых сладчайший голос доброго Пастыря все еще не смог их освободить. Мы используем эти слова, чтобы подчеркнуть тот факт, что они сами, медиумы, к сожалению, затрудняют работу Духов-наставников планеты, поскольку многие из них, обладая превосходными физико-психическими способностями, впадают в забвение и непродуктивность в серьезных делах, в то время как служение Господу накапливается из-за нехватки хороших работников в земном плане, а человечество мечется во тьме в век просвещения, продолжая блуждать из-за отсутствия духовного хлеба, голодное до света знания, жаждущее живой воды, которая успокоит их безутешную и опечаленную накоплением несчастий душу.
Два важных события, разделенных промежутком в два года, изменили детали ситуации, которая казалась неопределенной и неясной.
Это был один из тех праздничных дней, когда разрешались посещения.
Накануне нам сообщили, что пациенты получат визиты своих "умерших" близких — членов семьи и любимых людей, которые уже покинули земной план. Мы думали, что это касается только тех, кто находился в Институте дольше нас, поэтому мы просто ждали, когда настанет и наш черед снова увидеть своих родных.
Добрые и милосердные дамы-смотрительницы, как и все женщины, чье нравственное воспитание вдохновлено божественным идеалом, подготовили парки к большому приему, который должен был состояться на следующий день. Они использовали все свое мастерство и талант, создавая уютные уголки, затрагивающие наши чувства, очаровательные интимные пространства, пробуждающие самые дорогие воспоминания детства и юности — времени, когда жизненные невзгоды еще не заставили нас испить горькую чашу страданий.
Создавая эти места для нас, они преподносили их как приятные сюрпризы для встречи с нашими родственниками и друзьями. Расположенные на открытом воздухе и разбросанные по многочисленным паркам и садам, у берегов спокойных озер, на склонах изящных холмов, мягко мерцающих разноцветными отблесками, эти уголки не были постоянными — они существовали временно, пока мы нуждались в понимании и утешении.
Многие из них воссоздавали отчий дом — то место, где прошло наше детство, где расцвели первые жизненные стремления и надежды, место, которое с тоской вспоминал тот, кто нашел лишь тьму и отчаяние по ту сторону жизни. Другие напоминали сцены, построенные на нежности супружеской любви: уголок гостиной, цветущая веранда, а иные показывали самые приятные пейзажи родного края: идиллический мост, живописный участок пляжа, знакомую аллею, по которой мы часто гуляли под защитой наших матерей…
Именно в декорациях, воссоздающих дом, где я родился, я испытал невыразимое счастье снова увидеть мою дорогую мать, которую видел умирающей и похороненной в детстве. Я целовал ее руки, как в прежние времена, и, рыдая, бросился в защитные объятия моего пожилого отца, облегчая сердце от тоски, которая никогда не покидала мою измученную непониманием и тысячей невзгод душу.
Я снова увидел свою жену, которую смерть вырвала из моей судьбы в расцвете счастливого брака, и с которой я мог бы воссоединиться в Невидимом мире намного раньше, если бы не мое самоубийство. От всех них я получил ласковые предостережения, ценные советы и свидетельства непреходящей любви, заметив, что никто не требовал от меня отчета за
