Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шепот удивления пронесся среди испуганных присутствующих, когда они увидели, как Амадео Феррари упал на колени, издав крик, о котором мы не могли сказать, был ли он от удивления, ужаса, радости, стыда или какого-то другого неопределимого чувства, испытываемого только существами в его плачевном положении, в то время как бурные рыдания сотрясали его:
По знаку Эпаминонда бесшумно открылась боковая дверь, и появился Фелисио, спокойный и серьезный, направляясь к своему бывшему господину из прошлых жизней… Амадео смотрел на него в ужасе, узнавая прошлое своего духа… Но постепенно Фелисио преобразился силой воли, легко действующей на периспирит, и теперь предстал в нынешнем облике Ромуло Феррари, отца Амадео.
Вернувшись в подобающую ему среду, Фелисио переродился там, чтобы продолжить путь к полному искуплению под покровительством того кроткого Назарянина, которого он преследовал во времена Адриана в лице его последователей. Он прошел новый этап развития под другим именем; еще молодым эмигрировал в Бразилию, влекомый сильным чувством притяжения, создал там семью и милосердно согласился стать отцом своему бывшему палачу…
Теперь он продолжит помогать ему изгонять из совести новое прегрешение: самоубийство.
Когда мы задумчиво и молча покидали зал, где нам раскрыли столь возвышенную тайну на первом уроке, в глубине нашей души отзывалось это глубокое, невыразимое впечатление:
О, милосердный Боже! Благословен будь за то, что даровал нам закон перевоплощения!..
ГЛАВА IV
СТАРЫЙ ЧЕЛОВЕК
Мы много раз возвращались на Землю, оставаясь в её обществах с небольшими перерывами начиная с 1906 года. Нас призывали туда многочисленные обязанности. Это было обширное поле для эффективного опыта, поскольку, зная, что нам предстоит ещё много раз возвращаться, было крайне полезно практиковать среди наших братьев знания, постепенно приобретённые в духовном служении. Под руководством Анибала де Силаса и с практической помощью Сурии-Омара мы расширили благотворительную работу, начатую под руководством Теокрита, умножая наши усилия служить страдающим сердцам как в материальных планах, так и в невидимом мире под сладостным вдохновением учений Иисуса.
Мы использовали экстренные пункты Колонии, к которой принадлежали, Госпиталь Марии Назаретской и его филиалы, входили в спасательные караваны для помощи несчастным самоубийцам, потерянным в одиночестве низшего невидимого мира и в земных безднах, преследуемым группами одержимых; следовали по стопам наших наставников Бдительности, учась у них выслеживать грозных лидеров групп мистификаторов, преследователей смертных, которых они часто подталкивали к самоубийству. Мы часто посещали собрания, организованные учениками Аллана Кардека, сотрудничая с ними настолько, насколько они сами это позволяли.
Мы откликались на настоятельные нужды многих страдальцев, не знакомых со спиритическими идеями, но истинно нуждающихся в помощи, посещали тюрьмы и больницы, обнаруживали пустынные места в Бразилии и Африке, пытаясь укрепить дух и обеспечить материальную помощь несчастным пленникам тяжёлого духовного прошлого, которые вернулись для своей реабилитации в телах, обезображенных проказой, униженных безумием или отмеченных увечьями. Мы даже входили в жилища земных властителей, где также кишели возможности для интенсивных страданий и серьёзные поводы для самоубийства, несмотря на показную славу, которой они были окружены.
И везде, где были слёзы для осушения, истощённые сердца для оживления и колеблющиеся души, ослабевшие от несчастий, нуждающиеся в совете, Анибал вёл нас, чтобы направлять учениями Учителя-образца, с помощью которых мы учились осуществлять, в свою очередь, возвышенное апостольство братства.
Наша деятельность на протяжении многих лет умножалась в различных областях милосердия, явная через медиумическое сотрудничество, организованное для высших целей, скрытая и незаметная через различные действия, которые невозможно полностью описать читателю. И если порой нас огорчал контакт с чужими страданиями, то гораздо чаще мы получали сладкое утешение, чувствуя, что наша добрая воля помогла осушить чью-то слезу или позволила кому-то обрести надежду, любовь и веру, которые мы сами также учились чувствовать.
За каждым уроком Евангелия Господа, объяснённым молодым наставником, за каждым примером незабываемого Учителя должна была следовать наша практическая работа среди людей и несчастных страдальцев, а также анализ через темы, которые мы должны были развивать и представлять экзаменационной комиссии, проверяющей наше усвоение и понимание темы.
Мы часто создавали статьи, основанные на возвышенных темах и вдохновлённые Евангелием, моралью и наукой, романы, стихи, новости и так далее. После одобрения эти работы могли быть продиктованы нами или открыты людям, если они были поучительными, образовательными или полезными для их возрождения. Мы делали это через медиумическую работу, подчиняясь определённой философии, или используя внушения и вдохновения для любого серьёзного ума, способного воспринять наши идеи о нравоучительных или исполненных смыслом предметах. И когда мы прерывались, мы повторяли опыт, пока тема не совпадала с истиной, которую мы принимали, а также с выражениями искусства, без которого мы не могли обойтись.
Дни, посвящённые этим экзаменам, были праздничными для всего Квартала Надежды. Подлинные состязания в священном искусстве — искусстве добра — очарование, исходившее от этих собраний, превосходило любое прежнее представление о красоте, которое у нас могло быть. Надзирательницы старались в украшении помещений, с играми и эффектами трансцендентного света, неописуемыми человеческим языком, в то время как наставники нашей Колонии, такие как Теокрит, Рамиро де Гусман и Анибал де Силас, проявляли себя как художники, обладающие высшими дарами как в литературе, так и в музыке и описательном красноречии, то есть в мысленном изложении собственных произведений через образы.
Приходили братские группы, спускаясь из других соседних сфер, чтобы придать художественный и укрепляющий блеск нашим опытам. Имена, которые на Земле произносятся с уважением и восхищением, милостиво приходили, чтобы воодушевить нас к прогрессу, активизируя в наших скромных сердцах желание продолжать многообещающую борьбу. На этих собраниях действительно не отсутствовало гениальное вдохновение таких фигур, как Виктор Гюго и Фредерик Шопен, последний считался самоубийцей в духовной отчизне из-за безразличия, которое он проявлял к своему физическому здоровью. Оба они, как и многие другие, чьи имена также удивили бы читателя, выражали магию своих мыслей, расширенных приобретениями долгого периода в Духовности, через творения, непереводимые для человеческого восприятия того времени.
Таким образом, у нас была возможность услышать великого композитора, который прожил на Земле не одну физическую жизнь, всегда посвящая искусству и литературе свои лучшие умственные силы, преобразуя свою музыку в образы и повествования с невероятным разнообразием тем. В то же время гений Гюго демонстрировал в бесценных уроках красоты и познания ментальную реальность своих литературных творений. Созидательная сила этого разума, которого Земля еще не забыла и который вернется к ней на службу истине, служа
