Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

И вновь главную роль сыграл Уинстон Черчилль, теперь уже в качестве министра финансов. Сначала он тоже сильно сомневался в предложенной африканской комбинации. По его словам, «момент, когда сэр Генри Детердинг находится в состоянии войны с Standard, кажется исключительно неподходящим для того, чтобы британское правительство было втянуто в распрю». Однако в ходе дальнейших размышлений он пришел к выводу, что объединение могло стать наилучшей политикой – притом самой дешевой. «Альтернативой предложенному рабочему соглашению может стать только борьба Англо-персидской компании за рынок в Африке», – сообщал он Комитету имперской обороны. На это потребовалось бы больше денег, а значит, Черчиллю как представителю правительства Его Величества пришлось бы обращаться к парламенту. Ему уже довелось делать это в 1914 г., когда он убедил приобрести долю в Англо-персидской компании, и не хотелось вновь проходить подобную процедуру, тем более что обсуждение грозило обернуться прямо противоположным результатом. Непосредственные интересы британского правительства в нефтяных вопросах лучше всего держать вне поля зрения парламента.

Итак, правительство поддержало усилия Кэдмена в создании «африканского альянса» с Shell. Общая позиция правительства была отражена в совместном меморандуме Казначейства и Адмиралтейства в феврале 1928 г. «Такая политика в долгосрочной перспективе будет лучше соответствовать интересам покупателя, чем ожесточенная конкуренция, – говорилось в меморандуме. – Соглашение могло бы принести дополнительные выгоды» и стать примером для «подобных альянсов в других местах». Особенно для Standard Oil of New Jersey.

Последнее положение меморандума, не говоря о принципиальном согласии на африканский альянс, отражало наиболее важные намерения правительства. Оно уполномочило Англо-персидскую компанию вести переговоры с Standart Oil и заключать аналогичные рыночные соглашения с американцами, чтобы «умерить их ревнивость и показать, что мы не настроены ссориться». Дело в том, что, не будучи, в отличие от Америки, связанным антитрестовской традицией, правительство Великобритании было заинтересовано в объединении. Один британский чиновник писал в то время: «Наш богатый опыт показывает, что объединение нефтяных интересов не наносит ущерба покупателю».

Кэдмен, являясь теперь проводником политики правительства, добивался соглашения с американскими компаниями. Сразу после заключения «африканской» сделки с Shell он написал Тиглу письмо с предложением создать «небольшую "клиринговую палату" по вопросам генеральной политики» для их компаний и Royal Dutch/Shell. Все эти наработки были в числе основных причин, побудивших Детердинга пригласить Тигла, Кэдмена и прочих составить ему в августе 1928 г. компанию, немного поохотиться и порыбачить в замке Экнекерри на Шотландском нагорье[215].

«Проблема нефтяной индустрии»

Результатом двухнедельных переговоров, проходивших на берегах реки Эркэйг, стал 17-страничный документ – согласованный, но не подписанный. Он назывался «Пуловая ассоциация», но стал более известен как «Экнекерри», или «Соглашение „Как есть“». В документе обобщалась «проблема нефтяной отрасли» – перепроизводство, породившее «скорее деструктивную, чем конструктивную конкуренцию, которая привела к росту эксплуатационных затрат… Признавая это, необходимо осуществлять экономию, прекратить пустое расточительство, уменьшить дорогостоящее дублирование мощностей».

Основой документа было описание принципа «как есть»: каждой компании отводилась квота на различных рынках – процентная доля суммарных продаж, основанная на доле компании в 1928 г. Компания имела право увеличить объемы, только если возрастал общий спрос, но ее процентная доля должна была оставаться прежней. При таких условиях компании должны были добиваться сокращения затрат, заключать соглашения о совместном использовании имеющихся мощностей и соблюдать осторожность при создании новых. Для повышения эффективности поставки предполагалось осуществлять из географически близких источников. Это позволило бы получать дополнительные прибыли, поскольку цена рассчитывалась по традиционной формуле (цена на побережье Мексиканского залива плюс стоимость доставки) даже в том случае, если бы нефть шла из более близкого источника. Это условие было основным, поскольку обеспечивало единообразное формирование цены, и участники соглашения «Как есть» могли не испытывать беспокойства по поводу угрозы ценовых войн и ценовой конкуренции со стороны других участников.

Через несколько месяцев лидеры отрасли договорились и о контроле над нефтедобычей. Участники системы Экнекерри могли выходить за рамки объемов, предписываемых их рыночными квотами, но только если излишки продавались другим членам пула. Для реализации соглашения Ассоциация, управлявшаяся представителями компаний (по одному от каждой), должна была проводить необходимый статистический анализ спроса и транспортировки, а также распределять текущие квоты.

Однако оставался еще один важный участник торговли нефтью в Европе, не участвовавший в соглашении, – Советский Союз. Было ясно, что для сохранения шансов на успех соглашения его следовало привлечь в соглашение «Как есть», поскольку к 1928 г. советская компания «Российские нефтепродукты» занимала четвертое место по объему поставок в Соединенное Королевство. СССР восстановил предвоенный уровень добычи, и нефть для него стала крупнейшим источником твердой валюты. Учитывая нелюбовь Детердинга и Тигла к Советам, следовало считать отличным результатом уже то, что крупнейшие компании в феврале 1929 г. достигли с русскими взаимопонимания, гарантировав СССР долю британского рынка. После решения вопроса с Советским Союзом остался только один, но весьма важный момент этого полюбовного дележа мировых нефтяных рынков. Соглашение полностью исключало внутренний рынок США, чтобы избежать нарушения американских антитрестовских законов[216].

Соглашение Экнекерри, достигнутое среди уединенных красот Шотландского нагорья, напоминало о событиях, происходивших на рубеже веков. Тогда Рокфеллер и Арчболд, Детердинг и Сэмюель, Нобели и Ротшильды прилагали все силы, чтобы прийти к общему согласию на мировом рынке нефти, но попытка сорвалась. И снова нефтяные компании не достигли в реализации нового соглашения большего успеха, чем сохранение тайны при проведении встречи. Хотя участники соглашения «Как есть» и были основными в отрасли, осталось достаточно игроков, которые в нем не участвовали и были готовы без малейших колебаний пощипать рыночные доли крупных компаний. Соглашение фактически было выгодно тем, кто в него не вошел: они могли установить цену чуть ниже, чем крупные компании, и отвоевать часть рынка. Даже если бы члены соглашения ответили жесткой ценовой политикой на данном рынке, меньшие компании могли перейти на другой.

Особенно важно было поставить под контроль американский экспорт, составлявший по объему до трети общего потребления нефти за пределами Соединенных Штатов. Поэтому сразу по возвращении Тигла из Экнекерри группа из 17 американских компаний сформировала Экспортную нефтяную ассоциацию, для совместного управления нефтяным экспортом и распределения между собой квоты. Участники ее действовали в соответствии с американским законом Уэбба – Померена 1918 г., разрешавшего компаниям США делать за границей то, что антитрестовские законы не позволяли дома, – объединяться. Однако переговоры Ассоциации с Европейской группой не имели успеха. Помешал вопрос о распределении добычи между американскими и европейскими компаниями. Кроме того, Ассоциация никогда не достигала «критической массы» – она контролировала, самое большее, 45 % американского экспорта. К тому же 17 компаний – это слишком много, чтобы достигнуть соглашения по ценам и квотам. Провал попытки создания в США экспортного картеля в дальнейшем свел на нет предпринятые в Экнекерри усилия.

Слишком много нефтедобывающих компаний по