Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Где найти лучшее место, чтобы провести время со старыми друзьями? Генри Детердинг снял замок на месяц. Одним из старых друзей, составивших ему компанию, был Уолтер Тигл, глава Standart Oil of New Jersey. В этом не было ничего удивительного, они много лет при случае вместе ездили на охоту. В этот раз список старых друзей был довольно длинным. В нем были имена Хайнриха Ридемана, шефа Jersey в Германии, сэра Джона Кэдмена из Англо-персидской компании, Уильяма Меллона из Gulf и, наконец, полковника Роберта Стюарта из Standard of Indiana. Их сопровождали секретари, машинистки и советники, которых поселили в тщательно охраняемом коттедже на расстоянии семи миль.
Несмотря на то, что встречу всеми силами пытались сохранить в тайне, информация все-таки просочилась. Лондонская пресса понеслась на север, но услышала только, что нефтепромышленники собрались исключительно с целью пострелять куропаток и порыбачить. Но тогда зачем такая секретность? «Чтобы не спугнуть куропаток», – предположила Daily Express. Больше не удалось выудить ни слова – даже у дворецкого. О чем могли говорить нефтяные мужи, бродя по окрестностям или сидя вечером за напитками? Две юные племянницы Детердинга, не интересующиеся спортом и уставшие от разговоров, «хулиганки», как называл их Тигл, лили черную патоку в постель Ридеману и завязывали узлом его пижамы. Чопорный немец был в ярости. Что касается охоты, она была отвратительна, как говорил позднее Тигл. Но это было неважно, поскольку нефтяники собрались не ради куропаток. Они искали решение проблем перепроизводства в своей неспокойной отрасли. Они думали о большем, чем просто об очередном перемирии в нефтяных войнах. Бизнесмены размышляли об официальном договоре для Европы и Азии, который бы установил порядок, поделил рынки, стабилизировал отрасль и защитил ее прибыли. В Экнекерри проходила всемирная конференция[213].
Оставался год до краха фондового рынка 1929 г. и начала Великой депрессии и два года до открытия Папаши Джойнера в Восточном Техасе. Но нефть уже лилась потоком из Соединенных Штатов, Венесуэлы, Румынии и Советского Союза, наводняя мировой рынок, обрушивая цены и угрожая «обвальной» конкуренцией. Изобилие именно русской нефти и привело нефтепромышленников прямо в Экнекерри. Ценовая война, развязанная Детердингом против Standard Oil of New York в связи с покупкой русской нефти, охватила многие рынки по всему миру. Битва вышла из-под контроля и привела к обвалу цен, ни одна из нефтяных компаний ни на одном рынке не могла чувствовать себя уверенно.
Мероприятие в Экнекерри было велением времени. На повестке дня в Европе и Соединенных Штатах стояли рационализация промышленного производства и повышение эффективности, и за это единым фронтом выступали бизнесмены и чиновники, экономисты и публицисты. Слияния, сотрудничество, картели, торговые соглашения и ассоциации представляли собой разнообразные инструменты достижения этих целей и формировали структуру международного бизнеса в 1920-е и, в большей степени, в 1930-е гг., с наступлением Депрессии. Плодами сотрудничества должны были стать сохранение прибыли и контроль над ценами. Как во времена Джона Рокфеллера и Генри Флеглера, «необузданная конкуренция» представляла собой опасность, с ней следовало бороться. Но теперь уже не было возможности устранить коммерческое соперничество путем тотального контроля, создания единой монополии. Ни одна из фирм не была достаточно мощной, чтобы «оседлать» другие. Не позволяли это сделать и политические реалии. Таким образом, в Экнекерри нефтяники стремились скорее к соглашению, чем к завоеванию[214].
Рука британского правительства
Встреча в Экнекерри касалась не только нефтяных компаний. За кулисами, вне поля зрения большинства наблюдателей, британское правительство подталкивало компании к сотрудничеству, преследуя свои собственные экономические и политические цели.
В точке пересечения всех этих разнообразных интересов находился сэр Джон Кэдмен, преемник Чарльза Гринуэя на посту руководителя Англо-персидской компании. К 1928 г. Кэдмен достиг «пика» своей влиятельности. Он, работая на том же уровне, что и Тигл с Детердингом, пользовался беспрецедентным доверием британского правительства. Выросший в семье горных инженеров, Кэдмен начал карьеру в качестве директора угольной шахты. У него имелись награды за спасение шахтеров во время подземных катастроф. В свое время он был профессором горного дела в Бирмингемском университете, где потряс академический истеблишмент, предложив новый курс нефтепромыслового дела. Курс оказался настолько новаторским, что оппоненты назвали его «вопиюще разрекламированным» и «тупиком с непонятным названием». К началу Первой мировой Кэдмен был одним из ведущих экспертов по нефтяным технологиям. Во время войны, будучи главой Нефтяного департамента, он обнаружил неожиданные способности и в политике, и в управлении людьми. В 1921 г. Кэдмен стал техническим советником в Англо-персидской компании, а через шесть лет, в качестве кандидата от правительства, стал председателем правления.
К этому времени нефтедобыча по всему миру быстро росла. Общий объем добычи в компании Кэдмена, от Персии до Ирака, увеличился в четыре раза. «Необходимо создавать новые рынки», – категорично заявлял Кэдмен. Перед Англо-персидской компанией стоял выбор: бороться за новые рынки, неся в одиночку бремя крупных инвестиций и неизбежной конкуренции, или создавать совместные предприятия с существующими компаниями, деля таким образом рынки с ними.
Кэдмен, выбрав второй путь, договаривался об объединении с Shell на индийских рынках. Другим его партнером стала Burmah Oil, крупнейший акционер Англо-персидской компании после британского правительства. Следующим рынком стала Африка, где Англо-персидская компания и Royal Dutch/Shell договорились создать альянс, поделив рынки «50 на 50». Для реализации этого проекта Англо-персидская компания обратилась в начале 1928 г. за разрешением к своему крупнейшему акционеру – правительству Великобритании. Но оно не было готово одобрить эту сделку. Адмиралтейство выразило свое обычное беспокойство по поводу того, что Англо-персидская компания будет поглощена Shell, которая пойдет против основных принципов политики правительства. Министерства иностранных дел и финансов опасались недоброжелательности Соединенных Штатов. Их беспокоило, что предложенная комбинация могла дать повод США – «при нынешнем нездоровом состоянии американского общественного мнения» – выдвинуть обвинение в том, что две компании ведут войну против американских интересов, представляемых компанией Standard Oil. Обвинение это легко могло перейти и на британское правительство, поскольку оно владело большей долей Англо-персидской компании, и, в свою очередь, привести к весьма прискорбным политическим последствиям. Кроме того, возникающая при таком сценарии напряженность могла, по логике, вынудить правительство продать свою долю в Англо-персидской компании. Это стало бы катастрофой для британского военно-морского флота и не слишком приятным событием для Министерства финансов, привыкшего рассчитывать
