Одержизнь - Анна Семироль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ховербайк идёт на снижение. Проскальзывает над верхушками деревьев, колыхая их ветки потоком воздуха, проносится над площадкой, где стоят в ряд такие же летучие машины, замедляется и зависает над свободным местом. Женский голос с панели управления аппаратом что-то снова говорит, Ронни кивает, щёлкает какими-то рычажками. Ховербайк разворачивается боком и мягко опускается на бетонную площадку. Амелия отпускает Ронни, неуклюже сползает с сиденья. После полёта ноги идут по земле как-то странно.
– Ноги отвыкли! – смеётся девочка.
– Hush![69] Иди, – шикает на неё мальчишка, берёт за руку и почти бегом спешит к воротам, на которых написано «London Zoo».
У ворот Ронни вытаскивает из кармана курточки маленький прямоугольник, засовывает его в щель помаргивающего лампочкой-глазом ящика, и ящик выплёвывает на подставку снизу два картонных прямоугольничка поменьше. На входе в зоопарк Ронни проводит картонкой над моргающим датчиком, проталкивает вперёд Амелию. За ней закрываются металлические дверцы, и девочка пугается: как же, теперь она одна тут? Но второй кусочек картона позволяет Ронни пройти, и вот уже дети бегут по дорожке под сенью деревьев.
– Ой! – испуганно вскрикивает Амелия и шарахается прочь, увидев сидящую у дороги большую чёрную обезьяну.
Ронни смеётся, говорит, что это не живое. Походит, встаёт на цыпочки, шлёпает обезьяну по макушке ладонью, корчит ей рожи. Глядя на это, смеётся и девочка.
Амелия может себе представить всё-всё-всё на свете. Когда мама или отец Ксавье читают ей книги, она будто видит всё, что происходит в историях. Но вот представить себе зоопарк девочка никогда бы не смогла. Она носится по дорожке от вольера к вольеру, едва не сшибая прогуливающихся людей, застывает, изумлённо разглядывая животных, которых раньше видела лишь на картинках, а большинство и вовсе никогда не видела.
– Ronnie, who is it?[70] – то и дело спрашивает она, тыча пальчиком то в сторону одного зверя, то другого.
Ронни терпеливо объясняет, повторяя каждое название несколько раз, рассказывает про зверей, используя слова попроще, чтобы Амелии было понятно. В особый восторг девочку приводят жирафы. Она стоит возле их вольера долго-долго, круглыми от изумления глазами наблюдая, как те едят сухую траву, выбирая её губами из ящика, закреплённого на уровне второго этажа. «Вот это лошадки… – думает малышка. – Такой зверь может прийти и поесть цветочки на окне доктора Тейлор. О-ля-ля…»
Возле семейки выдр толпится народ. Амелия и Ронни протискиваются через толпу и наблюдают сквозь прозрачное пластиковое ограждение, как выдры ходят на двух лапах – совсем как люди. А когда выдры начинают общаться между собой, детям кажется, что это чирикает стая птиц.
– Иди! – Ронни тянет Амелию за руку, оттаскивая то от одного вольера, то от другого. – Много животные. Иди!
Ему хочется показать ей всё-всё, а она никак не может оторваться от созерцания то бегемота, то носорога, то кормления целой стаи пингвинов. То девочке хочется обнять очередную статую, то рассмотреть картинку и найти на надписи знакомые буквы.
– Элефант? Это написано «элефант», да? А мы его увидим? А он большой? Покажи!
И вот она уже несётся по дорожке дальше, не дожидаясь Ронни. Ему остаётся только бежать, огибая людей и не теряя из виду мелькающие впереди рыжие косички. Несколько раз Ронни ловит заинтересованные взгляды, которыми лондонцы провожают Амелию, и ему это нравится всё меньше и меньше. Нехорошее предчувствие появляется у мальчишки, но он отгоняет его, сосредотачиваясь на скачущей вприпрыжку впереди малышке в цветастом платье.
У площадки, где гуляют слоны, Ронни наконец-то ловит Амелию за руку.
– You’re too fast for a girl![71] – запыхавшись, выдыхает он.
– Are they elephants?[72] – спрашивает она, показывая пальцем на слонов.
– Да.
Животные за тройным ограждением ведут себя странно. Беспокойно потряхивая огромными ушами, подходят ближе, вытягивают хоботы, словно ощупывая воздух перед собой.
– What is that? A hand? A nose?[73] – смеётся Амелия, разглядывая гигантов. – Или это хвост?
Она крутит рукой возле своей попы, изображая хвост, Ронни прыскает в ладонь.
– This is called a trunk[74], – поясняет он.
Слоны тянутся к детям, качают головами, переступают ногами-колоннами. Амелия прикладывает ладонь козырьком к глазам, задирает голову, разглядывая спиленные бивни, морщинистые лбы животных.
– Они плохо пахнут. Но всё равно такие здоровские! – хлопая в ладоши и подпрыгивая, восторгается девочка. – Интересно, а что они кушают? Они добрые же, да, Ронни? Они здороваются! Мы им нравимся? Hello-hello, elephants![75] Ронни, они на тебя смотрят!
Ронни медленно пятится, накидывает на голову капюшон. Слоны беспокойно топчутся, один из них вскидывает к небу хобот и протяжно трубит. Амелия испуганно вздрагивает, отпрыгивает назад. Самый крупный слон отступает на несколько шагов, быстро движется вперёд, толкает ограждения из древесных стволов. За ним то же самое повторяет второй, третий… и вот уже все пятеро слонов тоскливо трубят и таранят брёвна, отделяющие их островок от людей. Посетители у вольера возбуждённо переговариваются. Амелия ни слова не понимает, но голоса нервные, испуганные. Она оборачивается на Ронни и видит, что мальчишка смотрит на слонов, чуть не плача.
– Ронни? – окликает она его.
Мальчик вздрагивает, качает головой, хватает Амелию за руку и быстро уводит прочь. Слоны грустно трубят им вслед. И их голоса словно что-то меняют вокруг. Животные в вольерах подходят ближе к ограждениям, беспокойно мечутся туда-сюда, повизгивают, пищат, протяжно рычат, похрюкивают, щёлкают клювами.
– Ронни, don’t be so fast! – раздражённо восклицает Амелия, пытаясь высвободить руку, но мальчик сильнее, он продолжает тащить её за собой. – What’s happened?[76] Я хочу дальше смотреть зверей! Пусти-и-и-и-и!
Ронни лишь упрямо мотает головой и прибавляет шаг.
– Я устала! – ноет Амелия недовольно. – Я хочу сесть! Ты понимаешь? Стой! Не будь плохим!
Наконец мальчишка замедляет ход, плюхается на скамейку возле вольера с крупными мохнатыми тёмно-коричневыми животными, в которых Амелия мгновенно признаёт медведей.
– Ронни, это медведи, я знаю! Как по-английски «медведь»?
– A bear, – бурчит Ронни, с трудом переводя дыхание. – Emily, listen… We must go. We must return to the hospital. Do you understand me?[77]
Медведи позади него ревут так, что Ронни натягивает на голову капюшон, сутулится, словно пытается спрятаться, зажимает уши ладонями. И не слышит, как Амелия вдруг ахает, тихонечко окликает его:
– Ронни… плохо…
И только когда какая-то женщина начинает истерично призывать полисмена, Ронни поднимает голову и оборачивается. Ужас на
