Одержизнь - Анна Семироль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ага, теперь я твой хозяин! – злорадно сообщает машине Гайтан, до упора выдавливает педаль скорости и посылает аппарат на разворот в глубь территории зоопарка.
Внизу под деревьями на огороженных площадках мечутся и кричат на разные голоса создания, о существовании которых Гайтан не мог даже догадываться. Двуногие, четвероногие, крылатые, мохнатые, с длинными хвостами или вовсе без них, а некоторые вообще без ног и плавающие в бассейнах. Если птиц Йосеф ещё способен опознать, то зверьё для него совсем в диковинку.
– Охренеть. Мир населяют не только кошки и крысы, но и реально чудовища, – обалдело говорит парень, с высоты рассматривая крупную четвероногую тварь с длинными завитыми рогами, которая носится взад-вперёд и истошно блеет.
В нескольких метрах от Гайтана зависает пара белых лёгких ховербайков с сидящими на них полицейскими. Они что-то кричат, указывая вниз. Йосеф лишь пожимает плечами:
– Чё? Да не понимаю я, чё зря орать-то? Я ребёнка ищу, рыжую мелочь с косичками. Не видели? А, ну вы тоже меня не понимаете…
Он резко набирает высоту и скорость, проскакивает у полицейских над головами, забирает влево. Внизу буйствуют в клетках и вольерах звери, бьются о сетку, отрезающую путь к небу, птицы. Обычных горожан почти нет, но вот полиции и молодцов со щитами становится больше. И все они стекаются в одну сторону. Туда-то Гайтан и направляет ховер. Издалека он видит нечто странное: плотное, состоящее из трёх рядов, находящихся в непрерывном движении кольцо зверья, в нескольких шагах от них – полицейское оцепление. И в центре кольца – две маленькие фигурки. Дети. Девочка с рыжими косичками распласталась на земле, мальчишка в куртке с капюшоном стоит над ней, что-то крича, запрокинув лицо к небу.
– Держитесь, малыши, злой Гайтан спускается, – мрачно басит здоровяк, оценивая габариты площадки внутри кольца и направляя туда ховербайк.
Полицейские за его спиной что-то орут, но Йосеф лишь отмахивается:
– На хер пшли! Видите – сажусь!
Как только машина касается земли, Гайтан спрыгивает с сиденья, бросается к детям:
– Как тебя… Ронни, чё случилось-то?
Мальчишка трясётся, смотрит на Йосефа перепуганными глазами, всхлипывает, указывает на неподвижную Амелию. Парень поднимает с асфальта лёгкое обмякшее тело с разбитыми в кровь коленками, прижимает к себе. Ощупывает: живая, тёплая, невредимая, спит. Выдыхает с облегчением: успел.
– Как вас угораздило-то, малявки? Чё тут происходит вообще?
Ронни предостерегающе вскрикивает, отшатывается в сторону. Гайтан сперва чувствует тяжёлый запах тухлятины, потом слышит низкое рычание за спиной, от которого на затылке слегка шевелятся волосы. Обнимая Амелию, парень медленно поворачивается. И утыкается взглядом в гору тёмного меха, медленно поднимающуюся на мощные задние лапы.
Животные, несущиеся по кругу, сбиваются с темпа, замедляют бег. Раскатистый медвежий рёв разносится по зоопарку, ему вторят сотни других зверей. Ронни мечется в кругу, умоляюще что-то лепечет, с трудом уворачивается от копыт вставшей на дыбы лошади, перекатывается по земле. Встаёт на колени, тряся головой, между Гайтаном и медведем.
Между Гайтаном и медведем.
Йосеф слабо соображает, что делает. В памяти всплывают истории деда из жизни предков-цыган – и всё. «А может?..» – мелькает шальная мысль.
Чтобы поймать взгляд маленьких звериных глаз, приходится задирать голову, щуриться от солнечных лучей.
– Эй! Эй, слышь! Станцуем? Сюда смотри, верзила! Слабо так? Слабо?
Он кладёт Амелию на плечо, удерживает правой рукой. Пальцы левой тянутся вперёд и вверх, прямо к оскаленной морде, прищёлкивают. Зверь взрыкивает, поднимает переднюю лапу, тянется к парню влажным чёрным носом.
– Ронни, уходи, – шипит Гайтан. – В сторону, ну!
– Нет, нет! – трясёт головой мальчишка. – Он не хотеть! Ты не правильно! Нет!
– Вали же!!! – рявкает здоровяк.
Приплясывая на месте, Гайтан принимается бодро насвистывать. Простой мотив, песенка, передающаяся цыганами из поколения в поколение. Зверь прислушивается, рычание становится ниже, притихает. Гайтан осторожно отступает в сторону, мелкими шажками, не забывая прищёлкивать пальцами, привлекая внимание медведя.
– Танцуй же, тварина толстожопая! Давай! – почти ласково требует он, глядя в маленькие злые глазки.
Ронни отползает на безопасное расстояние, поднимается на ноги. Гайтан косится на него, кивает… и оглушительно протяжно свистит. Животные, образующие круг, на мгновенье цепенеют – и в панике бросаются врассыпную. Медведь ещё раз коротко взрыкивает и, неуклюже вскидывая задом, удирает вслед за козами, верблюдом, тремя страусами и красавцем-гепардом.
– Беги, пацан! – орёт Йосеф и снова свистит.
Ронни что-то кричит, показывая на полицейских, хлопает в ладоши. Две лошади, беспокойно переступающие ногами в стороне, срываются с места и несутся прямо на мальчика. Ронни ловко хватает одну из них за гриву, перебрасывает себя через лоснящийся серый круп, садится, обхватив лошадь ногами, и та галопом уносит мальчишку прочь под свист Гайтана.
Йосеф хмыкает со знанием дела, садится на скамейку посреди опустевшей площадки, укладывает Амелию на колени поудобнее. Смотрит на бегущих к ним полицейских, потом на безмятежное лицо спящей девочки и грустно усмехается:
– Ты эта… спи спокойно, дружка своего не вини. Не он удрал, а я его выпнул. Чтобы ты потом не ревела, что его этот хмырь мохнатый пожевал. Так-то…
Полисмены в чёрных мундирах и забавных, похожих на надетый на голову котелок шлемах что-то наперебой говорят Гайтану, указывая на Амелию. Йосеф шмыгает носом, пожимает плечами:
– Простите, мужики, я это… не понимаю ни хрена. Не, мы не пострадали, хэлп не нужен. Фенькю, ща я отдышусь, и мы уйдём, о’кей?
И тут до него медленно доходит, что они не за девочку боятся, а саму её. И у одного уже оружие в руках, и полисмен потихоньку приближается к ним.
– Да вы охерели тут вконец? – возмущённо спрашивает Гайтан и рявкает: – Руки убрал!
Полицейский от неожиданности замирает на секунду. Гайтану этого достаточно. Он резко подаётся вперёд, выхватывает пистолет из рук полисмена, даёт ему рукояткой по лбу и отбрасывает пистолет подальше.
– Понял? Вали! Позовите Генри Дэвиса! Или эту… доктора Тейлор. Мара Тейлор, Ландын Бриж Госпиталь, допёрло?
Удар по затылку вырубает Гайтана мгновенно. Он падает на скамью, чудом не придавив собой Амелию.
В себя он приходит, услышав детский плач. Тело кажется тяжёлым и неудобным, как мешок с камнями. Звякает металл на вывернутых за спину запястьях. Свет слишком яркий, глаза долго привыкают. Во рту сгустки крови, которые Йосеф с отвращением выплёвывает. Ощупывает языком зубы: странно, все целы. А вот нос опять дико болит.
– Детка, ты где? – хрипло спрашивает Гайтан.
– Я тут! – отчаянно кричит Амелия где-то за его плечом. – Они
