Былицы - Валерий Свешников

В магазине можно было купить те товары, которые часто считались «дефицитом». Так, там продавались иногда китайские фонарики. И это не те бумажные фонарики, что в праздники развешивают и до сих пор. Мы так называли первые фонарики с круглыми батарейками. Там же встречалась тоже китайская зубная паста – такая вкусная, что хотелось чистить зубы без всякого внутреннего усилия воли.

Может быть, главная привлекательность «сорокашки», ради которой каждый день туда стекался покупатель, – это продажа необыкновенно вкусного ржаного хлеба. Я туда ходил примерно через день. Большой буханки нам хватало на два дня. Почему хлеб в «сорокашке» так отличался от всех других сортов, можно было только догадываться. Всего скорее, эти большие буханки выпекались по особому рецепту, а потом их нарезали и сушили сухари. Эти сухари входили в сухой паек в армии, их же включали в комплекты НЗ, которые забрасывали, например, партизанам или геологам. Остальная часть хлеба продавалась как обычный хлеб.

Выдержать соблазн, чтобы не отковырять кусочек горбушки, было просто невозможно. Краюху такого хлеба, смоченную подсолнечным маслом и чуть присыпанную солью, можно было смаковать почти полчаса. Это было самое настоящее пиршество, и забыть его невозможно.

Как я чуть не утоп

На реке Вологде под Соборной горкой каждое лето строили купальню, или «купалку» – так мы ее называли. Там была «ванна» с плавательными дорожками. Вышка для прыжков в воду (на 3 и 5 метров). Кроме того, всегда имелся «лягушатник» – тоже наше название, – где малышня, не умеющая плавать, могла порезвиться. Купальщиков было всегда полно.

В самом раннем детстве при «купалке» была раздевалка, типа гардероб. Она казалась уютной, возможно, из-за цветных стекол в больших окнах. Мы забирались в нее погреться в особо холодные дни. Хотя, казалось бы, зачем в холод купаться? Однако вологжане холода не боялись никогда. Я писал, что конец учебы в начальных классах был 19 мая. То есть с 20 начинались летние каникулы. А раз летние каникулы начались, то лето считалось начавшимся, и мы дружно шли купаться. Вода была еще холодная, иногда просто ледяная – еще не спала вода после весеннего половодья. Кстати, «купалку» в мае еще только начинали ладить, купались мы и без нее – ныряли с плотов, что было занятием опасным, но очень интересным.

Так вот, согреться можно было только у костерка или между бревен, которые только что вытащили из разобранных плотов. Мы забирались в любые углубления между бревен, чтобы укрыться от пронизывающего весеннего ветерка, но если уже светило солнышко, то этого было достаточно.

На «купалке» в жару собиралось столько народу, что боны – дощатые плавающие настилы – погружались частично в воду. Помню, что я был в один из жарких погожих дней в «лягушатнике» и еще не умел плавать. Учился плавать я, как и все, с помощью наволочки от подушки. Ее можно было легко наполнить воздухом, при этом объем воздуха можно было изменять в соответствии со своим весом и уменьем плавать.

В тот раз я уже искупался и собирался идти в раздевалку погреться. Пробираясь между купальщиками, я увидел, что одному из мальчишек повезло – он оглушил крупную густеру, ударив проволочным прутом по воде. В то время таких «рыбаков» почему-то было много. В чем был резон добывать десятки, а может быть сотни мальков, до сих пор не понимаю. Но эта оглушенная рыбина казалась большой, да еще и азарт рыбака прибавлял прыти. Короче, взмахнул я наволочкой, наполнил воздухом, да и сиганул за рыбой в воду.

А там нет дна! Наволочку из рук вырвало – я к такому повороту событий не был готов. В рот полилась вода, сквозь желтовато-зеленую воду я увидел солнце, но выбраться на воздух, на солнце, не удавалось. Я изо всех сил колотил по воде руками, но мог лишь изредка выныривать и жадно хватать ртом воздух. На мостках вокруг стояли зеваки, и никто не бросался мне на помощь! До сих пор не понимаю почему. Слава богу, я повернулся спиной к берегу и несколько раз коснулся дна при более глубоком погружении. Этого, возможно, было достаточно, чтобы оттолкнуться от дна и вынырнуть из враждебной воды. И так, временами глубоко погружаясь до дна, двигаясь почему-то спиной к берегу, я едва выкарабкался из воды. Потрясение случившимся было так велико, что я минут тридцать стоял, а потом еще и сидел, уставившись в одну точку. Во мне боролись ужас и радость. Я радовался тому, что Я ЖИВ, что сейчас я сижу и греюсь на солнышке, а ведь мог бы УТОНУТЬ и лежать там, в пучине!

После этого события я твердо решил научиться плавать, но удалось это осуществить только на следующий год. Когда научился плавать, а родители в этом убедились, они мне стали говорить, шутя: «Утонешь – домой не приходи».

Спорт – не уроки танцев

В восьмом классе случилась новая реорганизация нашего образования. Стали объединять классы, то есть парней и девушек решили учить вместе. Хорошо, что нас – учеников 8б класса школы №10 – после двух недель учебы послали на месяц в колхоз «на картошку». В колхозе мы более-менее сдружились, ну а если не сдружились, то хорошо познакомились друг с другом.

Скоропалительная кампания слияния мужских и женских школ привела к тому, что во многих классах оказались балбесы, совсем не желающие учиться. Так, у нас в классе появились педагогически запущенные ребята, можно даже сказать – просто дебиловатые: Головин, Зайцев, Зязин и ряд других «отморозков», как сказали бы спустя 50 лет.

Наша «классная» Вера Ивановна С. вела у нас воспитательную работу. Она устраивала так называемые вечера отдыха для всего класса. В программе были различные загадки, шарады, ребусы, но были и танцы. Для нас, парней, танцы стали неожиданным препятствием к удовольствиям, так как в большинстве своем мы совершенно не умели танцевать. Но было загадкой (для нас), почему девушки уже довольно сносно танцевали. Когда и где они этому научились?

Сейчас не смогу перечислить все многообразие танцев, которые мы начали разучивать: па-де-катр, па-де-патинер, краковяк, мазурка и какие-то еще представлялись нам каким-то скопищем не совсем логичных и не всегда гармоничных движений. На этих вечерах танцев мы, парни, неуклюже топтались, старательно глядя себе под ноги, чтобы не дай бог не наступить на ногу партнерше. Наши девчонки-восьмиклассницы были довольно милы, и их выразительные женские прелести уже бросались в глаза. Это качество еще сильнее сковывало нас и придавало нам не смелости, а нахальства. Так продолжалось почти весь год обучения в восьмом классе.

К счастью, в девятом классе я записался в конькобежную секцию – было такое время, когда почти любой мог заниматься в кружках и секциях, какие ему приглянутся.

Казалось бы, как связано умение танцевать и бег на коньках? Как оказалось, связь есть. В спортивной секции мы много бегали, занимались имитацией бега на коньках, то есть подражали движениям конькобежца. Занятия проходили вечерами на стадионе «Динамо».

Примерно в октябре-ноябре на стадионе началась подготовка к зиме, к началу работы катка. На «Динамо» всю зиму работал самый большой и самый престижный каток. Он был хорошо оборудован – раздевалки, прокат и заточка коньков, буфеты, теплушки и прочее. Лед на «Динамо» всегда был хорош, каток весь в лампочках, да и музыка была тоже соответствующей. Для нас, конькобежцев, стадион был необходим – только на нем готовили очень хороший лед. На нем, кстати, выросла чемпионка мира Т. Рылова. Иногда она заезжала в Вологду, и мы видели ее плавный и стремительный бег.

В октябре уже темными вечерами занятия наши совершенно случайно стала сопровождать музыка. Видимо, радиомеханик стадиона тоже готовился к предстоящему сезону – к трансляции легкой и легонькой музыки для праздно катающихся посетителей.

И вот эта музыка, постоянно звучащая над стадионом, оказывается, заставляла нас двигаться в соответствии с ее ритмом! Но мы-то об этом не подозревали! А вот когда начались вечера отдыха нашего класса, я вдруг начал танцевать, а точнее двигаться под музыку, более осмысленно и ритмично, чем до того. Наши девчонки оценили мои достижения и даже стали меня подозревать в посещении либо танцкружка, либо какого-то другого злачного места.

Дальше пошло и поехало – стал я постигать смыслы и ритмы танцев. К счастью (для нас), куда-то тихо ушли па-де-катры, а остались фокстроты, танго и вальсы. Теперь могу похвастаться – до сих пор люблю танцевать вальс. Понял, что на девушек и на женщин уменье танцевать вальс почему-то производит сильное впечатление.

Своим детям говорил: «Учитесь всему, и даже бегу на коньках, лучше в раннем возрасте, в нужном месте и лучше вечером под хорошую музыку».

О китайских товарах и китайском кино

Это повествование будет кратким, как была краткой наша дружба с Китаем в конце 40-х и в начале 50-х годов. Сначала большое впечатление (на нас, мальчишек) произвели китайские фонарики. Они хорошо светили, были надежны. И, что было важным, для них продавались необходимые (круглые) батарейки! Фонари с плоскими, «нашенскими-отечественными» батарейками были в каждом доме, а вот батареек-то для них часто днем с огнем не найдешь.