Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На несколько секунд мои шаги замедлились.
С учетом всего изложенного моя спешка могла бы показаться просто безумием. Я хочу сказать, я изначально рассчитывал на поединок с кучкой демонов, причем такой, в котором мне необходимо было победить сразу же – или проиграть. При этом я не слишком отличился в сражении против динарианцев даже тогда, когда мог использовать против них практически все свои ресурсы без ограничений.
Я произвел в уме кое-какие подсчеты. Если символ, используемый динарианцами, сопоставим размерами с тем, что я обнаружил в доме Марконе, его хватило бы, чтобы окружить только центральный блок аквариумов. Значит, Мёрфи и остальным, если они остались на прежнем месте, скорее всего, ничего не грозит. И еще, если они остались там, где мы входили в здание, в центральные залы им уже не попасть.
Из этого следовало, что здесь остаемся только мы с Ивой и, возможно, Кинкейд – против Никодимуса, Тессы и всех динарианцев, которых они смогли выпросить, занять или украсть. Тот еще расклад. Очень, очень тот еще расклад. До омерзения тот еще расклад, честное слово. Хотя когда процентное соотношение шансов измеряется астрономическими величинами, игра почти лишается смысла.
Стало быть, возвращаться туда вредно для здоровья.
Впрочем, если я не вернусь, там останутся только Ива и Кинкейд, одни против всех. В том, что касается умения убивать, Кинкейд, возможно, один из самых умелых, причем оставался таким уже не первое столетие – и все же он там только один. Ива, конечно, может полагаться на необъятные знания, но стоит отрезать ее от внешних источников магии, и все, что она сможет делать со всеми этими знаниями, это просчитывать стремительно уменьшающиеся шансы на спасение.
Каждый волосок на моем теле разом сделал попытку встать дыбом, и я понял, что символ наполнился энергией. Еще несколько секунд – и поле замкнется.
Подозреваю, в конце концов все свелось к одному простому вопросу: тот ли я человек, который способен повернуться и уйти, зная, что опасности подвергается ребенок.
Это мы уже проходили. Не пойти туда будет значительно хуже.
Воздух в коридоре, по которому я бросился бежать к центральным аквариумам, дрогнул, словно марево в жаркий день.
Действуй умом, а не силой, Гарри. Уже на бегу я начал притягивать и накапливать энергию – много энергии. Раз иного источника у меня не предвидится, стоит магическому полю замкнуться, то придется полагаться только на собственную.
Обыкновенно я накапливаю энергию непосредственно перед тем, как ее тратить, – фактически мое сознание играет роль туннеля, по которому она закачивается непосредственно в заклятии. На этот раз я копил ее, не давая ей выхода, и она отдавалась давлением в глазных яблоках. Температура тела разом подскочила на четыре, если не на пять градусов, и мышцы с костями тоже отозвались на это внезапной болью, от которой взгляд застелила багровая пелена с мелькающими черными точками. Каждое мое движение сопровождалось теперь разрядами статического электричества; их треск усиливался до тех пор, пока не начало казаться, будто я бегу по раскатанному рулону пузырчатой полиэтиленовой упаковки. Голова разболелась так, словно в ней разом проснулись все новогодние похмелья, а легкие горели, как будто я дышал не воздухом, а газообразной кислотой. Я сосредоточился на том, чтобы продолжать движение – шаг за шагом, шаг за шагом.
Я ворвался в центральный зал. Мне показалось, что я прорвался сквозь завесу, которой здесь не было прежде, и я едва не врезался в скорчившуюся на полу демоническую фигуру. Я резко затормозил, и мы оба на мгновение удивленно уставились друг на друга.
Как и большинство динарианцев, этот сохранил более-менее узнаваемую человеческую фигуру. Сухощавую, даже почти скелетообразную, обтянутую серой кожей. Из всех его суставов и сочленений торчали чуть искривленные, зловеще заостренные костяные шипы. Космы жирных, свалявшихся волос падали на его костлявые печи, и обе пары глаз – карие человеческие и светящиеся зеленым демонические – смотрели на меня с нескрываемым потрясением.
Он припал к полу явно в процессе подготовки какого-то заклятия: на полу белел начертанный мелом круг, стояли зажженная свеча и сделанный из черепа кубок с водой. На плече у динарианца висела тяжелая холщовая сумка, в каких разносят бандероли. Одна его рука так и оставалась опущенной в сумку: я явно ворвался в тот момент, когда он доставал из нее что-то.
К счастью для меня, моя голова на этот момент уже вполне включилась. Почти полностью поглощенный подготовкой своего заклятия, он опомнился позже, чем я.
Поэтому я просто врезал ему ногой по лицу.
Он охнул и полетел кувырком, расшвыряв по полу осколки зубов. Не знаю, что за заклятие он там готовил, но позволять ему довершить начатую работу я точно не хотел. Я взломал его круг и духовно, усилием воли, и телесно, ворвавшись в него с разбега и высвободив заключенные в нем энергии прежде, чем они успели сложиться во что-то определенное. Взмахом посоха я сшиб его кубок из черепа так, что тот улетел в один из огромных аквариумов, и, продолжая движение, нацелился им в оглушенного динарианца.
– Forzare! – провозгласил я.
Часть кипевшей во мне энергии вырвалась из моего тела и, наведенная на цель посохом, устремилась в динарианца невидимым пушечным ядром. Треснули и разлетелись брызгами миниатюрных молний статические разряды. Энергии получилось больше, чем я рассчитывал. Попади она в него, и он улетел бы куда-нибудь на середину озера Мичиган.
Однако, пока смертная пара глаз динарианца оставалась совершенно ошалелой от неожиданности, светящиеся
