Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

Я невольно ухмыльнулся. Отлично. Если игра заключается в этом, я тоже могу в ней поучаствовать. Кто не успел спрятаться, я не виноват.

Я срезал через папоротники дорогу к зрительскому амфитеатру, но застыл на полпути, пригнувшись, когда совсем рядом послышались приглушенные голоса.

– Да где же она? – спрашивал низкий, гулкий мужской голос.

Искусственная зелень мешала мне увидеть источник голосов, пока я не поднял взгляд к потолку. Свет и тени, объединившись, создали для меня отличный экран на одной из оставшихся целыми стеклянных поверхностей потолка. Трое динарианцев сидели на скамье амфитеатра. Говоривший мало чем отличался от огромной кожистой гориллы – разве что козлиными рогами и тяжелыми когтями.

– Заткнись, Магог, – огрызнулась Девица-Богомол. – Я не могу соображать, пока ты мелешь своим дурацким языком.

– Время почти вышло, – буркнул Магог.

– Она это знает, – отрезал третий динарианец.

Я узнал его… ее. Она вполне сошла бы за женщину, если не считать ног коленками назад, заканчивавшихся когтистыми кошачьими лапами, а также ярко-красной кожи и массы десятифутовых металлических полос-лезвий на месте волос. Дейрдре, милая дочурка Никодимуса. Она повернулась обратно к Тессе.

– Но Магог говорит правду, мама. Поиск по запаху ничего не дал. – Дейрдре помахала в воздухе маленьким красным носком. – Клочки одежды с ее запахом раскиданы по всему залу.

– Это все работа Адского Пса, – злобно прошипел Магог. Зеленые глаза ярко светились над тускло-коричневыми звериными. – Он уже бился с нами.

– Он охотится на нас, – сказала Дейрдре, – пока она заставляет нас сосредоточиться на попытках прорвать ее завесу. Они слишком хорошо сработались. Он убил двоих из нас. Троих, если считать Урумвиэля.

Тесса подбросила серебряную монету на ладони-клешне.

– Тело Урумвиэля, возможно, погибло из-за его собственного идиотизма, – возразила она. Ее фасетчатые глаза, казалось, чуть прищурились. – Или, возможно, это чародей сумел вернуться прежде, чем замкнулся Знак.

– Ты думаешь, этот жалкий пьянчуга одолел отца? – возмутилась Дейрдре.

Я ощетинился.

– Ему не нужно одолевать его, дурочка, – сказала Тесса. – Достаточно просто бежать быстрее. И это объясняет еще и то, почему так и не появился Намшиил Колючий.

Ага. Если Шипастый и очнется, он будет сильно мучиться похмельем имени Дрездена. Забей это себе в трубку и выкури-ка, Диди.

– Чародей – ерунда, – пробурчал Магог. – Если девчонку не найдут, причем быстро, все это не будет иметь значения для нас.

Тесса щелкнула пальцами и повторила свой отвратительный фокус, когда богомол открывал рот, а из него высовывалась хорошенькая девичья головка.

– Конечно, – произнесла она, глядя на Дейрдре. – Я могла бы догадаться и раньше.

Дейрдре склонила голову набок, зловеще лязгнув волосами-лезвиями.

– О чем?

– Весь этот план рассчитан исходя из атаки на девчонку, а не на Архив, – сказала Тесса, и улыбка ее сделалась угрожающе-свирепой. – К черту девчонку. Достаньте мне Адского Пса.

Глава 32

Мне потребовалось около секунды, чтобы увидеть, что задумала эта сука-Богомол, и вдвое меньше времени, чтобы возненавидеть ее за это.

У Ивы не было семьи. У нее и имени-то не было, пока я не дал его ей. Она была просто Архивом. Все, что у нее имелось, это некоторая власть, ответственность, знания, опасность – и Кинкейд. Притом что Архив понимала: наиболее рационально позволить Кинкейду умереть ради спасения Архива, Ива не смогла бы принять решения с той же холодной, рациональной отрешенностью. Из всех, с кем она имела дело, Кинкейд больше всего подходил под определение «семья». Она не позволила бы причинить ему вред. Просто не смогла бы.

Будь они прокляты – типы, способные обернуть одиночество маленькой девочки против нее же.

Великие замыслы и апокалиптические планы – все это прекрасно и жутко, но здесь имеется одно преимущество: указанное не относится к кому-либо лично. В данном же случае я столкнулся с примитивной, расчетливой жестокостью, сознательно нацеленной на ребенка, – и это взбесило меня сверх всякой меры.

Дейрдре стояла ко мне ближе остальных. Отлично.

Я выступил из кустов, сделал широкий взмах посохом и выпустил еще часть энергии из той, что удерживал с таким болезненным усилием.

– Ventas servitas! – объявил я.

Порыв ветра подхватил Дейрдре, сорвал со скамейки и швырнул через бассейн с силой шарика, выплюнутого детским духовым пистолетом. Я бы с удовольствием бросил ее на ближний луч пентаграммы, но стоило ей оторваться от земли, как змееподобные ленты ее волос растопырились наподобие парашюта и, затормозив полет, изменили его траекторию.

Я не стал смотреть, куда она приземлилась. Не успели ноги Дейрдре оторваться от земли и на ярд, как Магог резко повернулся и бросился в мою сторону через спинки скамеек так, словно их и не существовало вовсе. Забудьте, что я говорил насчет замедленной реакции. Время реагирования Магога равнялось нулю… или даже немного меньше. Он выступал в весовой категории от семисот до восьмисот фунтов и при этом одолел разделявшие нас сорок футов за пару секунд. Я ни за что не поверил бы