Жак Оффенбах и другие - Леонид Захарович Трауберг

созданный композитором и либреттистами, образ, теперь уже обязательный для жанра. Недаром ведь во всей вековой истории «Прекрасной Елены» и овации и ожесточенная брань в первую голову доставались исполнительницам этой роли при всей разнице их талантов.

Но у рожденного в 1858 и утвержденного в 1864 году жанра было еще одно качество. При всем желании нельзя усмотреть ни одного лирического места ни в «Стакане воды», ни в «Ревизоре» (при всей несхожести пьес). Лирические комедии «Как вам это понравится» или «Собака на сене», опера «Похищение из сераля» меньше всего сочетаются с элементами бесшабашной сатиры. В оперетте это сочетание определило жанр. Рядом с куплетами царей, с чисто бульварными песенками Ореста прозвучали такие исполненные высокого лиризма мелодии, как выходная ария Елены, ее дуэт с Парисом, знаменитый вальс. Едкая насмешка и нежнейшее чувство неразрывно слились в жалобе Елены во втором акте.

Дело было сделано. Оперетта стала неотъемлемой частью культуры. Одна за другой следуют оперетты Оффенбаха, Мельяка, Галеви и Шнейдер, и каждая из них — «Синяя Борода», «Парижская жизнь», «Великая герцогиня Герольштейнская», наконец, «Перикола» — становится событием, как принято было позже выражаться, «классическим наследием». Как бы для того, чтобы доказать, что речь идет о рождении жанра, а не о гении одного художника, появляются имеющие огромный успех и взявшие на вооружение приемы «Орфея в аду» произведения Флоримона Эрве («Хильперик», «Фауст наизнанку», «Малабарская вдова»), Шарля Лекока (упомянем пока только «Чайный цветок») и, хотя только несколькими годами позже создали свои лучшие оперетты Эдмон Одран и Робер Планкетт, именно в 60-х годах они вышли в этот вновь рожденный мир, мир оперетты.

Все они — Оффенбах, Лекок, Эрве, Планкетт, Одран — были несхожи не только по натурам, по биографиям, по уровню таланта. Они не были единомышленниками и в оценке и в использовании нового жанра. Впрочем, были ли так уж схожи зачинатели других школ: Шекспир и Марло, Гюго и Мюссе, Флобер и Мопассан? Создатели оперетты по-разному отнеслись и к составным частям жанра. В опереттах Эрве трудно найти подлинно лирические места. В произведениях Лекока, Одрана, Планкетта меньшую роль играет женщина и не так велик сатирический заряд.

Значения это не имеет. Опекавший Елену Протей менял личины и характеры, но оставался Протеем. Оперетта утвердилась как оперетта и сохранила свое естество даже тогда, когда будто бы решительно отступила от канонов оффенбаховской оперетты.

Обратимся к этим канонам.

Глава третья. Сатира

В 1871 году в далекой стране царей и белых медведей, в России, в журнале «Русское богатство» (октябрь) была напечатана большая статья, явившаяся как бы ответом Жанену. Автором ее был видный русский публицист Николай Константинович Михайловский.

Статья носила явно бьющее на сенсацию название: «Дарвинизм и оперетки Оффенбаха». Следует принять во внимание, что в те годы дарвинизм был чем-то вроде нового евангелия для одних и порождением дьявола для других. Как бы там ни было, привлечение научной теории к спорам об оперетте симптоматично.

Жанен предал оперетту анафеме. Михайловский спел ей осанну. Нет сомнения, высоко оценивая жанр, писатель, известный своими общественными статьями, действовал как бы «по-опереточному», с нарочитым преувеличением восхваляя творчество Оффенбаха. Так, в романе Твена воры и оборванцы издеваются над мальчиком-королем, сажая его на бутафорский трон, награждая поклонами и тумаками.

Михайловский заявляет, что созданная режимом Второй империи оперетта Оффенбаха в сильнейшей степени способствовала крушению этой самой империи. Беспощадно высмеивая ложные моральные ценности, кумиров, порочные общественные явления, оффенбаховские оперетты повторили то, что сделали творения других великих сатириков — Аристофана, Вольтера, Бомарше.

Михайловский хвалит Оффенбаха не за музыку, ее он почти не касается. Его департамент — либретто оперетт, в крайнем случае тексты песен и арий. Уподобляя Оффенбаха Вольтеру, автор статьи в «Русском богатстве» имеет в виду огромное сатирическое значение его оперетт.

Еще до появления статьи Михайловского мнение его было подтверждено самым странным образом на родине оперетты, во Франции. Едва отзвучали залпы седанских и версальских пушек, едва в побежденной стране воцарилось спокойствие, большинство органов парижской прессы обрушилось на Оффенбаха и его театр куда яростнее, чем обрушивался Жанен. В это трудно поверить, но именно оперетты Оффенбаха обвинили в том, что они явились причиной разгрома французских войск при Седане, военного поражения Франции и даже появления столь напугавшей буржуазию Коммуны. Оказывается, не гибельная политика Наполеона III, не бездарность маршалов и генералов, не язвы общественного строя 50-х и 60-х годов, а театр «Буфф Паризьен» привел к катастрофе. Глумясь над святынями, над властями, над обществом, Мельяк, Галеви и в первую очередь сам Оффенбах способствовали разложению армии, восстаниям, уничтожению великой Галлии. Припомнив, что Жак Оффенбах — уроженец Кёльна, его называли агентом Бисмарка (как бы предвидя травлю, Оффенбах незадолго до этого перебрался с семьей в провинцию, где прожил два года).

Хула и поношение в адрес Оффенбаха со стороны французской прессы равнозначны дифирамбам Михайловского, ведь и Вольтера называли (конечно, гораздо более справедливо) причиной революции 1789 года.

Именовать Оффенбаха сатириком вовсе не значит уподобить его Франсуа Рабле. Сатириками считали и менее значительных писателей и художников, хотя бы Уичерли в Англии или сотрудников журнала «Сатирикон» в России начала XX века. Но Михайловский называет творения Оффенбаха венцом сатиры, настаивает на его кровном и значимом в истории родстве с Вольтером: «Смех Оффенбаха есть отголосок хохота Вольтера, отголосок, достойный большого внимания по своей общедоступности».[3]

Не один Михайловский. Автор поэмы «Так говорит Заратустра», сам писавший в молодости музыку, звучащую ныне на концертах, признал Оффенбаха одним из самых примечательных композиторов столетия, подобно Михайловскому, приравнял его к Вольтеру и Генриху Гейне. Несомненно, в отзыве Ницше сыграло большую роль то обстоятельство, что он, в начале своей деятельности страстный поклонник Рихарда Вагнера, позже разочаровался в своем кумире и решительно заявил, что этот «гансвурст» (скоморох) Жак Оффенбах куда выше, чем громоздкий и напыщенный создатель «Кольца Нибелунгов». Известно, что Рихард Вагнер попросту ненавидел творчество Оффенбаха, возмущался успехом оффенбаховских оперетт (правда, значительно позже он несколько изменил свое мнение об авторе «Прекрасной Елены»).

Сравнение, повторим снова, не есть уподобление. Говоря о великих сатириках, следует все же помнить, что Бомарше вовсе не равен Вольтеру и Гейне при всей огромной талантливости не то же самое, что Аристофан и Свифт.

И все-таки определение «сатирик» — ответственное определение, им не следует бросаться. Удел сатиры — в комическом свете представлять общество, вековые и далеко не всегда имеющие право на бытие взгляды. Сатира не просто указывает на человеческие пороки,