Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дядя государя еще несколько раз просил его удовлетворить просьбу народа, но государь не соглашался, так что дяде его пришлось в конце концов уйти ни с чем. Услышав сообщение государева дяди, люди подняли страшный шум и крик, так как они побоялись, что завтра уже будет поздно и они не смогут настоять на своем.
Услышав эти неистовые крики и шум, государь испугался не на шутку, он понял, что поступил неправильно, что надо было бы отпустить любимицу, но ему жаль было расстаться с ней.
Пока он обдумывал, как ему поступить, толпа ворвалась во дворец.
– А будь что будет, и так плохо, и этак нехорошо! – с досадой воскликнул государь и приказал начальнику стражи возглавить большой отряд и немедленно разогнать толпу.
Получив этот приказ, начальник стражи тотчас же отобрал лучших из числа своих подчиненных, и вскоре гром орудий [320] сотряс небо и землю.
Но разве могла толпа отступить? Люди рассуждали так: чем нам ждать, пока мы станем пищей рыб при наводнении, не лучше ли, чтоб нас убил наш государь, хоть от греха избавимся!
Плач и крики становились все громче и громче.
Видя настроение народа, дядя государя испугался, как бы не начался мятеж, и приказал прекратить огонь и не губить людей. Затем он стал уговаривать толпу:
– Расходитесь по домам! Уверяю вас, что я передам вашу просьбу государю, и дама, снявшая воззвание, останется у нас и очистит речной путь. Завтра будет прием, и я обязательно добьюсь правды.
После этих заверений толпа начала постепенно расходиться. А начальник стражи увел своих воинов. Увидев, что толпа разошлась, государь прошел во внутренние покои своего дворца и приказал Линь Чжи-яну сесть с ним рядом. При блеске зажженных светильников он внимательно посмотрел на Линь Чжи-яна; увидел его нежное тело, залитое румянцем стыда лицо, сведенные скорбью брови, словом – красоту неописуемую, и возликовал. Взглянув на стенные часы, он нежно сказал Линь Чжи-яну:
– Мы с тобой заключаем вечный союз, почему же в такой радостный день лицо твое грустно? На твою долю выпало такое счастье, не зря ты родилась женщиной! Ты первая в моем царстве, чем же ты еще недовольна? А если сможешь родить мне детей, то дни твоего счастья будут очень долги! Ты такая изящная, женственная и почему-то ходила в мужской одежде. Гораздо лучше тебе носить женский наряд и проводить со мной жизнь в довольстве и славе. А пока что давай выпьем с тобой чарку-другую винца!
Сказав это, государь приказал накрыть стол для пира и велел слугам принести множество драгоценных камней, жемчуга, серебра и золота.
Вскоре начался пир. Прислужницы налили Линь Чжи-яну заздравную чару и велели ему выпить ее в честь государя.
В это время сердце Линь Чжи-яна было мертво, как остывший пепел; ему вспомнились жена и дочь, и словно тысячи стрел пронзили его сердце; к тому же последние несколько дней он ничего не ел и не пил, дух его был в смятении, руки и ноги ослабли, и когда он взял чару в руки, то его охватила дрожь; чара показалась ему весом в тысячу цзинь, и он не мог поднести ее ко рту. Попробовал было собраться с силами, но рука отказалась ему служить, и чара со звоном упала на стол. Подоспели прислужницы и налили ему другую; взяв ее, Линь Чжи-ян почувствовал еще большее смятение и опять пролил все вино. Пришлось прислужницам вместо него выпить заздравную чару. Государь приказал им налить Линь Чжи-яну снова, тот поднес чару ко рту и заставил себя выпить. Снова налили ему чару, чтобы выпить за счастливый брак.
Хотя Линь Чжи-ян прежде пил много, но сейчас, когда он пил на пустой желудок, нескольких чар было достаточно, чтобы все закружилось у него перед глазами, еще хорошо, что он не свалился на пол.
Государь тоже выпил несколько чар вина и приказал прислужницам убирать со стола. И тут же, нежно улыбнувшись и пьяно прищурясь, он захихикал: «Уже не рано, пойдем-ка спать».
Прислужницы сняли с Линь Чжи-яна верхнее платье и головные украшения, государь тоже снял с себя одежду и, протянув белую ручку с острыми ноготками, схватил Линь Чжи-яна за руку и втянул его на ложе с украшениями из слоновой кости, опустил шелковый полог и тут же уснул.
Так правитель царства Женщин вступил в брак.
* * *
Прибыв в гостиницу, Тан Ао все еще надеялся, что день свадьбы будет отложен. Ждал он, ждал, успел уже поужинать, но никаких вестей не было. Как раз в это время несколько пожилых простолюдинов возвращались от дворца, они-то и рассказали ему о том, как начальник стражи велел воинам стрелять в народ. Узнав эти подробности, Тан Ао даже побледнел от ужаса.
– Только что вы говорили, почтенный Тан Ао, что государь обязательно отложит день свадьбы, – сказал ему До Цзю гун. – Оказывается же, все получилось совсем иначе, даже было пущено в ход оружие, словно против разбойников. Видно, государь думает только о разврате и совсем не заботится о благе народа. Пройдет сегодняшний день, и нам предстоит заняться очисткой речного русла и получить за это деньги; а надеяться на то, чтобы нам вернули почтенного Линь Чжи-яна, пожалуй, нечего.
Тан Ао пришел в полное замешательство.
В это время явился приближенный государева дяди со множеством слуг, присланных ухаживать за Тан Ао.
– Дядя нашего государя, – сказал приближенный, – приказал кланяться и передать вам, сударыня, следующее: сегодня уже поздно, и он не может прийти; а завтра на приеме он увидит государя и поговорит с ним об очистке речного русла, и тогда он лично попросит прощения у вас за невнимание к столь знатной даме.
Сказав это, он удалился; вслед за ним ушли и простолюдины.
На другой день Тан Ао и До Цзю гун прождали государева дядю до поздней ночи, но он так и не явился. До Цзю гун пошел поразузнать новости и выяснил, что народ, окружив плотной толпой резиденцию государева дяди, ожидает там, как развернутся события.
За всю эту ночь Тан Ао не сомкнул глаз.
На следующий день он поднялся на рассвете, и До Цзю гун сказал:
– Смотрите, почтенный Тан, вот и день настал. По-моему, дела складываются так, что мы сможем уехать отсюда только после того, как отведаем крашеных яиц
